В первом номере научно-технического журнала «Нефть и газ» за 2025 год опубликована статья, посвящённая Центру энергетической дипломатии и геополитики Института перспективных международных исследований (ИПМИ) при Университете мировой экономики и дипломатии (УМЭД). Данная публикация отмечает растущее значение энергетической дипломатии в глобальной политике и подчеркиваетвклад Центра в научное осмысление современных тенденций в данной сфере.   Статья акцентирует внимание на ключевых направлениях работы Центра, среди которых анализ энергетических стратегий ведущих мировых держав, перспективы транснационального сотрудничества в энергетическом секторе, а также влияние глобальных энергетических процессов на экономику и политику стран Центральной Азии. В материале особое внимание уделяется вопросам энергетической безопасности, устойчивого развития и роли Узбекистана в международных энергетических инициативах.   Отмечается, что Центр энергетической дипломатии и геополитики ИПМИ является важной научно-аналитической платформой, способствующей выработке стратегических рекомендаций для политиков и экспертов в области энергетики. Исследования Центра освещают геоэкономические аспекты энергетического сотрудничества, включая развитие инфраструктуры, вопросы энергетического транзита и геополитические вызовы в данной сфере.   Публикация в ведущем профильном журнале Узбекистана свидетельствует о признании важности научных исследований в области энергетической дипломатии. Журнал «Нефть и газ», учрежденный АО «Узбекнефтегаз», является единственным специализированным изданием, охватывающим нефтегазовую отрасль страны, и его авторитет в профессиональной среде подчёркивает значимость опубликованного материала.   Помимо расширения научного дискурса о глобальной энергетической геополитике, журнал способствует формированию экспертного диалога между исследовательскими структурами, промышленными предприятиями и правительственным сектором.

В аналитической записке, написанной в соавторстве Муштарий Усмоновой и Фазлиддином Джамаловым, представлен всесторонний анализ предстоящего саммита ЕС-Центральная Азия. Авторы подчеркивают, что саммит является важнейшим событием в укреплении связей между Европейским союзом и центральноазиатскими государствами, основываясь на предыдущих встречах, таких как встреча 2023 года в Чолпон-Ате. В статье подчеркивается значение стратегии ЕС «Global Gateway» в развитии экономического и инфраструктурного сотрудничества, а также позиционирование ЕС в качестве ключевого партнера региона в условиях глобальных вызовов.   Рассматривается исторический контекст отношений между ЕС и Центральной Азией, восходящий к эпохе Шелкового пути и развивающийся в ходе постсоветских взаимодействий, таких как программа ТАСИС и Стратегия ЕС для Центральной Азии. В статье подчеркивается стратегическая важность торговли и инвестиций: ожидается, что к концу 2024 года объем торговли между ЕС и Центральной Азией превысит 54 миллиарда евро, а ЕС станет крупным инвестором в таких секторах, как энергетика, инфраструктура и технологии. Авторы освещают ключевые недавние соглашения, включая сделку на 3 млн евро на поставку критически важного сырья и инвестиционный грант в размере 20 млн евро на модернизацию энергосистемы Таджикистана, что отражает стремление Европы к экономической устойчивости в регионе.   Особое внимание уделяется инфраструктуре и связям, в частности поддержке ЕС Транскаспийского международного транспортного маршрута (ТМТМ), на развитие транзитных связей которого в регионе было обещано выделить 10 млрд евро. В статье также обсуждаются геополитические сложности взаимодействия ЕС, включая проблемы, связанные с санкциями против России и стратегическим соперничеством с Китаем. Кроме того, подчеркивается роль культурных и образовательных обменов, таких как программа Erasmus+ и финансируемые ЕС языковые центры, как средства развития долгосрочного сотрудничества.   В публикации подчеркивается, что саммит станет поворотным моментом для развития отношений между ЕС и Центральной Азией как в экономической, так и в социально-культурной сферах. Соглашения и инициативы, ожидаемые от встречи, рассматриваются как ключевые шаги на пути к обеспечению региональной стабильности и углублению интеграции с ЕС. Рассматривая вопросы экономического развития, инфраструктуры и культурного сотрудничества, авторы статьи утверждают, что саммит выведет партнерство на новый уровень расширенного и целенаправленного взаимодействия.   Читайте на uwed.uz   * Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.

Наргиза Умарова рассматривает активные усилия Узбекистана по формированию новой транспортной архитектуры среди тюркских государств. Она подчеркивает, как стратегическое положение страны и ее политические инициативы позволили ей интегрироваться в развивающиеся евразийские транспортные коридоры, особенно в свете сбоев, вызванных санкциями против России. Узбекистан воспользовался сдвигом в сторону Транскаспийского международного транспортного маршрута (ТМТМ), позиционируя себя в качестве ключевого транзитного узла между Китаем, Европой и Южной Азией. Присоединившись к Организации тюркских государств (ОТГ) и запустив такие совместные проекты, как CASCA+, Узбекистан стремится улучшить связь и расширить свои экспортные и торговые сети.   Г-жа Умарова подчеркивает экономические преимущества этих транспортных инициатив, отмечая, что в 2024 году объем международных грузоперевозок Узбекистана достигнет примерно 60 миллионов тонн, причем европейский рынок будет играть все более значительную роль. Страна пользуется преимуществами преференциальных торговых соглашений, таких как GSP+, обеспечивающих беспошлинный доступ в ЕС для более чем 6 000 видов товаров. Коридор CASCA+, соединяющий Центральную Азию с Южным Кавказом и Турцией, представлен как стратегическая альтернатива Среднему коридору, предлагающая более эффективные транзитные маршруты и более низкие логистические затраты. Автор также подчеркивает растущие экономические связи Узбекистана с Турцией, включая торговые и инвестиционные проекты на миллиарды долларов, чему способствуют такие меры, как снижение таможенных тарифов и цифровизация транспортных услуг.   Кроме того, она обсуждает стратегию диверсификации Узбекистана за пределами тюркских государств, в частности его взаимодействие с Ираном. Она описывает запуск железной дороги Турция-Иран-Туркменистан-Узбекистан в 2022 году как ключевой шаг в укреплении связей Центральной Азии с Ближним Востоком и Европой. Эта инициатива, наряду с предлагаемым коридором Кыргызстан-Узбекистан-Туркменистан-Иран-Турция, демонстрирует приверженность Ташкента расширению торговых путей и обеспечению альтернативных транзитных маршрутов. Эксперт отмечает, что эти усилия снижают зависимость от традиционных коридоров через Казахстан и Россию, делая Узбекистан важнейшим игроком в региональной и глобальной цепочке поставок.   В заключение г-жа Умарова утверждает, что транспортная стратегия Узбекистана имеет мультипликативный эффект, принося пользу не только самой стране, но и укрепляя ОТС и усиливая региональную интеграцию. Уделяя приоритетное внимание развитию инфраструктуры и содействуя сотрудничеству между тюркскими государствами и внешними партнерами, Ташкент утверждает себя в качестве ключевой движущей силы связности в Евразии. Она считает, что активное участие Узбекистана в международных транспортных проектах способствует росту влияния ОТС, а также укреплению роли страны в мировой торговле.   Читайте на сайте АНКАСАМ   Читайте на сайте The International Asia Today АНКАСАМ   * Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.

Авторы, Хамза Болтаев и д-р Исломхон Гафаров, утверждают, что эволюционирующая стратегия Узбекистана в отношении Северного Афганистана обусловлена прагматичными экономическими и геополитическими соображениями. Они утверждают, что Ташкент перешел от традиционного подхода, основанного на безопасности, к подходу, в котором приоритетом является экономическое участие и развитие инфраструктуры. Примером такого сдвига является стремление Узбекистана увеличить двустороннюю торговлю с Афганистаном, поставив перед собой цель достичь товарооборота в 3 миллиарда долларов, а также реализовать такие ключевые проекты, как расширение торговых центров и Трансафганского транспортного коридора.   Они подчеркивают глубокие исторические связи между Узбекистаном и Северным Афганистаном, особенно в таких провинциях, как Балх, Джовзджан и Фарьяб, где проживают значительные узбекские общины. Они утверждают, что эти связи, восходящие к Бухарскому эмирату, обеспечивают прочную основу для политики Узбекистана. Далее они утверждают, что, хотя канал Кош-Тепа создает потенциальную напряженность, связанную с водой, стратегия Ташкента направлена на стимулирование экономического развития Северного Афганистана как средства обеспечения стабильности. Авторы предполагают, что подход Узбекистана балансирует между осторожностью и вовлеченностью, стремясь позиционировать себя в качестве ключевого экономического партнера, избегая при этом прямого политического вмешательства.   В аналитической записке также подчеркивается использование Узбекистаном «мягкой силы» через образовательные инициативы, такие как финансирование строительства медресе «Хайр аль-Мударис имама Бухари» в Мазари-Шарифе. Авторы утверждают, что, поддерживая религиозное и интеллектуальное развитие, Узбекистан стремится противостоять радикальным идеологиям и укрепить свое влияние среди религиозной и политической элиты Афганистана. Однако они предупреждают, что остаются проблемы, включая изменение этнической динамики в Северном Афганистане, растущие экономические интересы Китая и потенциальные перестановки на энергетическом рынке, которые могут снизить роль Узбекистана.   В конечном итоге, г-н Болтаев и д-р Гафаров приходят к выводу, что политика Узбекистана отражает попытку более тесной интеграции Афганистана в более широкий регион Центральной Азии. Они утверждают, что нацеленность Ташкента на экономическое сотрудничество, региональную стабильность и развитие инфраструктуры демонстрирует долгосрочное стремление к укреплению двусторонних отношений, выходящее за рамки сиюминутных проблем безопасности. Несмотря на сохраняющиеся проблемы, авторы считают, что взвешенный подход Узбекистана делает его важнейшим игроком в формировании будущего Афганистана, особенно в его северных провинциях.   Читайте на сайте The Diplomat   * Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.

Доктор Исломхон Гафаров, старший научный сотрудник Центра исследований Афганистана и Южной Азии, и стажер Центра Бобур Мингяшаров утверждают, что растущее влияние России в Афганистане – это стратегический сдвиг, обусловленный как геополитической необходимостью, так и экономическими интересами. После вывода американских войск Москва стремится расширить свое взаимодействие с правительством талибов, используя транзитный потенциал Афганистана и рынок с населением 41 миллион человек. Авторы утверждают, что прагматичный подход России – сохранение дипломатического присутствия в Кабуле и рассмотрение вопроса об исключении талибов из списка террористов – демонстрирует долгосрочное стремление к укреплению связей. Этот сдвиг, отмечают они, согласуется с более широкой стратегией России, направленной на укрепление влияния в Евразии на фоне продолжающейся конфронтации с Западом.   Авторы далее утверждают, что взаимодействие России с Афганистаном охватывает три основные сферы: торговлю, добычу ресурсов и сотрудничество в области безопасности. Авторы подчеркивают, что товарооборот между двумя странами превысил 1 миллиард долларов, а к 2030 году, по прогнозам, достигнет 10 миллиардов долларов. Заинтересованность России в афганском литии и редкоземельных минералах, отмечают авторы, ставит ее в условия прямой конкуренции с Китаем и Индией за доступ к ресурсам. Кроме того, авторы подчеркивают, что усилия России по оказанию гуманитарной помощи являются частью стратегии «мягкой силы», направленной на улучшение отношений с афганскими властями и преодоление затянувшихся исторических обид, связанных с советско-афганской войной.   Они также подчеркивают, что стратегия России формируется под влиянием конкуренции с Китаем, особенно в экономической сфере. В то время как Пекин прочно утвердился в роли ключевого инвестора в Афганистане благодаря инициативе «Пояс и путь», Россия стремится закрепиться в экономике, в частности, поддерживая масштабные инфраструктурные проекты, такие как Трансафганская железная дорога. По их мнению, этот проект расширит доступ России к индийскому и пакистанскому рынкам и укрепит роль Центральной Азии как транзитного коридора. Однако они предупреждают, что меняющийся геополитический ландшафт в Афганистане, где Россия, Китай, Индия и Пакистан борются за влияние, может создать напряженность, которая перекинется на Центральную Азию.   Кроме того, подчеркивается, что соображения безопасности остаются центральным фактором в политике России в Афганистане. Отмечается, что Москва рассматривает талибов как важнейшего партнера в противодействии ИГИЛ-Хорасан, особенно после теракта в московском «Крокус Сити Холле». Хотя Россия воздерживается от расширения своего военного присутствия в Центральной Азии, авторы утверждают, что ее дипломатическое взаимодействие с «Талибаном» может изменить динамику региональной безопасности. Наконец, авторы приходят к выводу, что растущее участие России в Афганистане открывает как возможности, так и проблемы для Центральной Азии, особенно в сфере экономического сотрудничества, борьбы с терроризмом и управления водными ресурсами.   Читайте аналитическую записку на сайте Kun.uz   * Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.

Как объясняет Наргиза Умарова, Узбекистан активно развивает свои транспортные связи с Южным Кавказом, признавая ключевую роль региона в содействии торговле между Центральной Азией и Европой. Учитывая растущее значение Транскаспийского международного транспортного маршрута (ТМТМ) в условиях меняющейся геополитической динамики, Ташкент активизировал сотрудничество с Азербайджаном и Грузией. После войны в Украине и последующего снижения роли России в транзитной цепочке Европа-Китай Узбекистан стремится использовать новые транспортные коридоры, в частности мультимодальный маршрут CASCA+. Этот коридор, соединяющий Центральную Азию с Южным Кавказом и Анатолией, уже доказал свою эффективность успешной отправкой товаров в Европу, сократив как время, так и затраты на транзит.   Автор подчеркивает приверженность Узбекистана развитию инфраструктуры морского транспорта, вкладывая значительные средства в Бакинский международный морской торговый порт и черноморские порты Поти и Батуми. Страна также поддерживает открытие Зангезурского коридора, который может сократить путь из Азербайджана в Турцию, что еще больше укрепит торговые связи между Востоком и Западом. Однако она отмечает, что успех этих транспортных инициатив зависит от преодоления административных и правовых барьеров, включая унификацию тарифов и цифровизацию транзитных процессов. По словам г-жи Умаровой, углубление сотрудничества Узбекистана с Азербайджаном, особенно в области железнодорожной и портовой инфраструктуры, согласуется с его более широкими амбициями по увеличению транзитного потенциала до 22 миллионов тонн в год к 2030 году.   Подробнее ознакомьтесь с анализом на сайте Caspian Policy Center   * Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.