В Соединённых Штатах произошёл знаковый поворот в финансовой политике, связанный с подписанием президентом Трампом пакета законов в сфере криптовалюты, центральным элементом которого стал акт «GENIUS» (Руководство и внедрение национальных инноваций для стейблкоинов). Этот акт впервые в истории США создаёт чёткую федеральную регуляторную базу для стейблкоинов – криптовалют, курс которых жёстко привязан к стабильным реальным активам. Администрация Трампа позиционирует данное законодательство как исторический акт, который позволит Соединённым Штатам возглавить мировую революцию в сфере цифровых валют.
До этого момента стейблкоины, несмотря на десятилетнее существование и капитализацию, достигавшую почти $244 млрд.к маю 2025 г., выполняли узко специализированную функцию прокладки между традиционными финансами и волатильным миром криптоактивов. Теперь же, получив легальный статус платёжного средства, эта криптовалюта готова бросить вызов традиционным платёжным системам. Как отмечает сотрудник корпорации «RAND» Джим Миньяно, «этот закон фактически легитимизирует долгожданное, но политически сложное явление, т.н. корпоративную криптовалюту».
Ключевым нововведением акта «GENIUS» является требование о стопроцентном обеспечении токенов – цифровых записей в распределённом реестре (блокчейне), удостоверяющих право на определённый актив или услугу. После принятия этого закона токены стейблкоинов должны быть полностью покрыты высоколиквидными и безопасными активами, а именно долларами и краткосрочными казначейскими облигациями США.
Это положение, наряду с обязательством эмитентов стейблкойнов ежемесячно публиковать данные о своих резервах, призвано устранить главные опасения регуляторов. Однако геополитический и макроэкономический подтекст этого шага не менее важен. Принятие закона происходит на фоне серьёзных вызовов для американской экономики: государственного долга, достигающего $37 трлн., и растущего дефицита бюджета. В этом контексте легализация стейблкоинов рассматривается как инструмент для смягчения долгового кризиса, поскольку обязательное резервирование в государственных облигациях должно кратно увеличить спрос на них.
Несмотря на оптимизм сторонников, включая самого Трампа, который таким образом отблагодарил криптосообщество за пожертвования на его избирательную кампанию, столь стремительная интеграция криптоактивов порождает серьёзные опасения. Критики, в числе которых сенатор Элизабет Уоррен, предупреждают о рисках для финансовой стабильности, поскольку закон стирает традиционное разделение между банковской деятельностью и коммерцией.
Поскольку производство криптовалют децентрализовано, их легализация создаёт почву для появления нового класса эмитентов: помимо физических лиц, их могут эмитировать крупные транснациональные корпорации. Компании вроде «Мета» (Facebook), которая ранее под давлением регуляторов свернула проект своей криптовалюты «Либра», теперь осторожно возвращаются в эту сферу. Аналогичным образом, готовящийся к запуску токен «JPMD» от банка «JP Morgan» представляет собой продуманный шаг по объединению традиционной банковской инфраструктуры с инновациями стейблкоинов. Это знаменует рождение парадоксального феномена: технология, созданная для подрыва устоев традиционных финансов, теперь получает мощнейший импульс к развитию именно от тех институтов, которые она была призвана обойти.
Провал проекта «Либра» был связан с отсутствием институционального доверия. Акт «GENIUS», в свою очередь, предоставляет именно ту юридическую базу, которая может расчистить путь для подобных проектов в будущем. Тем не менее, как подчёркивают эксперты, одного лишь соответствия закону недостаточно для достижения общественно полезного результата. Корпоративные криптовалюты могут упростить платежи, но этот потенциал реализуется только в том случае, если создаваемые системы будут прозрачными, инклюзивными и способными взаимодействовать друг с другом. В противном случае существует риск, что эти инновации лишь усилят рыночную концентрацию в руках нескольких технологических гигантов.
Подход Администрации Трампа заметно контрастирует с регуляторными стратегиями других мировых центров. В то время как Европейский союз внедрил всеобъемлющий и унифицированный регламент по регуляции рынка криптоактиков «МиКА», а Россия осторожно тестирует трансграничные расчёты через экспериментальные правовые режимы, США делают ставку на либерализацию под руководством частного сектора. Примечательно, что американское законодательство прямо запрещает Федеральной резервной системе выпуск собственной цифровой валюты, закрепляя частный характер цифровых денег, тогда как страны БРИКС активно развивают именно государственные аналоги.
Параллельно с легализацией стейблкоинов набирает обороты и токенизация реальных активов, рынок которой уже достиг $25 млрд. Такие гиганты, как инвестиционная компания «BlackRock», активно выпускают токенизированные фонды. Однако и здесь возникают правовые коллизии, о чём свидетельствует напоминание комиссара Комиссии по ценным бумагам и биржам Хестера Пирса о том, что «токенизированные ценные бумаги остаются ценными бумагами», а значит, должны подчиняться всем требованиям о раскрытии информации.
Несмотря на принятие рамочного закона, остаётся огромное поле для дальнейшей работы регуляторов. На федеральном уровне предстоит гармонизировать нормы по защите прав потребителей и управлению данными между различными ведомствами. На уровне штатов политика остаётся фрагментированной: существуют значительные расхождения между юрисдикциями, приветствующими криптоэксперименты, как в Вайоминге, и теми, кто придерживается осторожного лицензионного режима, как в Нью-Йорке. На международном уровне стоит задача управления системными рисками и противодействия незаконным финансовым операциям.
В более широком контексте новой американской криптополитики следует рассматривать и другую амбициозную инициативу – потенциальное использование биткоина в качестве государственного резервного актива. Эта идея, получившая оформление в проекте закона о биткойне 2024 г., предполагает, что Федеральная резервная система США будет обязана приобретать до 200 тыс. биткоинов в год. По замыслу авторов, такой шаг не только официально признаёт биткоин значимым финансовым инструментом наравне с золотом, но и послужит целям укрепления американской монетарной системы.
Наряду с этими законодательными сдвигами, Администрация Трампа использует и исполнительную власть для ускорения интеграции криптовалют, на этот раз на уровне массовых розничных инвесторов. Подписанный президентом исполнительный указ открывает для более чем 90 млн. американцев, участвующих в пенсионных планах, доступ к альтернативным активам, включая частные инвестиции, недвижимость и, что особенно важно, цифровые активы.
Этот шаг рассматривается Белым домом как способ демократизировать инвестиции и потенциально повысить доходность пенсионных накоплений работников, предоставляя им те же возможности, что ранее были доступны лишь состоятельным инвесторам. Данное решение является прямым продолжением предвыборного обещания Трампа сделать США криптовалютной столицей мира и представляет собой ещё один шаг по легитимации криптовалют как полноценного инвестиционного класса.
Вместе с тем процесс легализации криптовалют вскрывает глубокое идеологическое противоречие между буквой нового закона и самим «духом криптовалют». Изначально криптовалюты задумывались как децентрализованная и анонимная альтернатива государственной финансовой системе. Принятие же жёстких правил, пусть и необходимых для возвращения доверия инвесторов, по своей сути является компромиссом, который преобразует крипторынок и угрожает его фундаментальным принципам. Здесь ключевую роль играет концепция «цифрового следа». В отличие от наличных денег, каждая транзакция со стейблкоинами навсегда записывается в публичный распределённый реестр. Этот механизм создаёт несмываемую историю всех операций, которую потенциально можно проанализировать, что создаёт риск тотальной финансовой прозрачности, противоречащей исходным принципам приватности.
Наконец, регуляторная работа в США не ограничивается лишь стейблкоинами, и следующим шагом должно стать устранение правовой неопределённости в отрасли. Ключевая проблема заключается в отсутствии чётких критериев, по которым цифровой актив следует относить либо к ценным бумагам, поднадзорным Комиссии по ценным бумагам и биржам, либо к товарам, находящимся в ведении Комиссии по торговле товарными фьючерсами. Эта двойственность создаёт постоянные конфликты. Именно эту задачу призван решить другой новый закон о прозрачности рынка цифровых активов – «КЛАРИТИ», который должен установить ясные правила игры, разграничив полномочия регуляторов.
Одновременно с этим формируется более тонкий подход к децентрализованным финансам (DeFi). Эта стратегия предполагает разграничение между финансовыми посредниками, такими как централизованные биржи, которые будут подлежать строгому надзору, и самими децентрализованными протоколами. Последние, будучи по своей сути лишь программным кодом, а не юридическими лицами, могут подпасть под иное регулирование, сфокусированное не на финансовом лицензировании, а на аудитах безопасности и технических стандартах прозрачности.
В целом, американский подход призван стимулировать технологические инновации в основе отрасли, не ослабляя при этом защиту инвесторов на тех платформах, которые служат для них основными точками входа в мир цифровых активов.
* Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.
