В глобальной политике принято, прежде всего, оценивать слова и поступки супердержав, что зачастую создает ложное представление об их исключительной роли в продвижении тех или иных важных решений и инициатив. Но так происходит далеко не всегда. Малые страны тоже умеют задавать тон в международной повестке. Нечто подобное, на мой взгляд, произошло на завершившимся в китайском Тяньцзине юбилейном саммите Шанхайской организации сотрудничества.   Ядро ШОС, как известно, составляют государства Центральной Азии, которые на современном этапе своего развития трансформируются в ответственный субъект международных отношений. Пришло понимание необходимости консолидировать усилия для построения единой судьбы региона. Ростки долгожданной консолидации можно проглядеть в синхронизации позиций по актуальным внешнеполитическим вопросам.   На тяньцзинском саммите лидеры центральноазиатских государств говорили практически в унисон: об укреплении региональной безопасности, о преодолении торговых барьеров, об эффективном использовании водно-энергетического и транзитного потенциала, о растущей потребности в инвестициях для развития перспективных секторов промышленного производства, включая добычу и переработку критических минералов. Важно, что все это преподносилось не с позиции просящего (помощи, поддержки, лояльности), а с позиции предлагающего. Отсюда вполне конкретные и смелые идеи, брошенные на стол большой «шанхайской семьи». Заострю внимание на одной из них.   Президент Узбекистана предложил сформировать единое транспортное пространство ШОС. По сути, это запрос на создание разветвленной сети оцифрованных транспортных коридоров, связывающих между собой все страны члены Организации в какой бы географии они не находились.   В основе столь значимой инициативы лежит фундаментальная проблема, характеризующаяся слабой интеграцией автомобильных и железных дорог государств и регионов, объединенных под эгидой ШОС. К примеру, крупнейшие представители Южной Азии – Индия и Пакистан будучи полноправными участниками ШОС не имеют прямого доступа ни в Центральную Азию, ни в северные широты Евразии – Россию и Беларусь. Существующие транспортные маршруты между этими макрорегионами чрезвычайно долгие и дорогие, что сильно сдерживает взаимную торговлю.   Другой пример: в авангарде евразийской транспортно-транзитной архитектуры находится Исламская Республика Иран, которая задействована в реализации Южного железнодорожного коридора, связывающего Восточную и Центральную Азию с Европой. Однако железнодорожные сети Ирана не интегрированы в транспортное пространство центральноазиатских республик, а в более широком контексте и государств СНГ, многие из которых состоят в рядах ШОС. Проще говоря, транспортное законодательство, перевозочные документы, технико-технологические стандарты, процедуры пограничного и таможенного контроля у них разные, что, безусловно, осложняет эффективное функционирование межрегиональных транспортно-транзитных коридоров во всеми вытекающими последствиями.   Узбекистан готовится к запуску Трансафганского (Кабульского) коридора по маршруту «Термез-Найбабад-Майданшахр-Логар-Харлачи», призванного стать транспортным мостом между Европой, Китаем и Южной Азией. Этот проект будет сопряжен с другим не менее амбициозным началом – высокогорной железной дорогой «Китай-Кыргызстан-Узбекистан», а также Северным коридором, что в совокупности позволит расширить экспортные и транзитные возможности государств Центральной Азии, предоставив ко всему прочему прямой железнодорожный выход к портам Индийского океана, в чем они чрезвычайно нуждаются.   По предварительным подсчетам, Узбекистан и Казахстан получат дополнительный транзитный поток до 20 млн тонн в год, а Кыргызстан и Таджикистан – до 5 млн тонн в год. Уже сейчас узбекская сторона закладывает прочный фундамент для такой перспективы, призывая партнеров по ШОС к формированию единого транспортного пространства и приступив к концептуализации данной идеи. Ее воплощением, судя по всему, должен заняться Совет по интеграции железнодорожных пространств стран ШОС, который предлагалось создать еще год назад со штаб-квартирой в Ташкенте.   * Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.

Визит министра иностранных дел Японии Такэси Иваи в государства Центральной Азии был тесно увязан с внутренней политической и экономической повесткой Токио. Поездка рассматривалась как подготовительный этап к саммиту «Ц5+Япония» и была призвана придать новое содержание взаимодействию Японии с регионом.   В условиях усиливающейся конкуренции со стороны Китая, России, Турции и ЕС, Япония стремится подчеркнуть свою готовность оставаться значимым партнёром Центральной Азии, опираясь на экономическую дипломатию, технологическое сотрудничество и поддержку структурных реформ. Ключевым фактором выступает политика экономической безопасности, ставшая центральным элементом японской стратегии с 2022 г. Закон о продвижении экономической безопасности, вынуждает Токио активнее искать надёжные источники критических минералов, что предопределяет важность для Японии сотрудничества с Узбекистаном. Токио стремится гарантировать долгосрочный доступ к стратегическим видам сырья – прежде всего к металлам для производства аккумуляторов и возобновляемой энергетики.   Японская дипломатия в настоящее время характеризуется стремлением «наверстать упущенное», что подчёркивает слабость политического руководства страны на фоне внутренней нестабильности и снижения популярности премьер-министра. По оценкам экспертов, важными результатами визита стали соглашения в области промышленности, энергетики и логистики, а также создание формата Стратегического диалога между министрами иностранных дел.   Внешнеполитическое ведомство Японии в своих официальных релизах отмечает, что Узбекистан демонстрирует устойчивый экономический рост, а двусторонние отношения с Японией значительно укрепились, особенно после визита главы Узбекистана в Японию в декабре 2019 г.   Запуск нового формата Стратегического диалога задаёт институционализированный и предсказуемый ритм взаимодействия, что повышает устойчивость отношений Японии с Центральной Азией, формирует механизм координации, включая подготовку повестки предстоящего саммита «Ц5+Япония».   Благодаря достигнутым договорённостям расширяется потенциал получения Узбекистаном содействия развитию и доступа к передовым технологиям. Проект в Сурхандарьинской области формирует модель «человеческая безопасность + зелёный рост», которую можно масштабировать в Приаралье, Фергане и Кашкадарье.   Кроме того, получает импульс потенциал по развитию образовательного и гуманитарного сотрудничества. В частности, стипендиальные программы, изучения японского языка и академических обменов открывают новые возможности для узбекских ВУЗов в расширении программ двойных дипломов и подготовки специалистов. Создание первого японского университета в Ташкенте станет основой долгосрочного сотрудничества и подготовки кадров для совместных инициатив.   Практические шаги для максимального использования результатов визита охватывают несколько направлений. Представляется целесообразным на саммите «Ц5+Япония» выдвинуть новые инициативы по углублению взаимодействия с Японией в таких сферах как «зелёные транспортные коридоры», энергетика, «умные города», визовые программы для АйТи‑специалистов и инженеров, а также организация форума по критическим минералам.   Таким образом, визит Такэси Иваи подтвердил возросший интерес Японии к Центральной Азии и подчеркнул стратегическую роль Узбекистана в цепочках поставок, устойчивом развитии и гуманитарных инициативах. Институционализация диалога, ускорение пилотных проектов и создание первого японского университета в г. Ташкенте позволят максимально использовать результаты дипломатической активности Японии.   * Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.

Недавняя трехсторонняя встреча министров иностранных дел Китая, Пакистана и Афганистана в Кабуле стала значительным событием в региональной дипломатии. Эта встреча, организованная Китаем, была направлена на снижение напряженности между Афганистаном и Пакистаном, а также на содействие региональной стабильности и экономическому сотрудничеству, в частности, через расширение Китайско-Пакистанского экономического коридора (КПЭК) на Афганистан.   Шестая трехсторонняя встреча министров иностранных дел Пакистана, Китая и Афганистана состоялась 20 августа 2025 года в Кабуле. Этот диалог, институционализированный в 2017 году, направлен на укрепление политического доверия, координацию борьбы с терроризмом и экономическую интеграцию между тремя странами. Министр иностранных дел и заместитель премьер-министра Пакистана Ишак Дар, министр иностранных дел Китая Ван И и исполняющий обязанности министра иностранных дел Афганистана Амир Хан Муттаки приняли участие в переговорах.   В ходе встречи стороны сосредоточились на нескольких ключевых аспектах. Прежде всего, был достигнут значительный прогресс в снижении напряженности между Исламабадом и Кабулом, которые ранее сталкивались с ростом числа нападений боевиков в Пакистане. Китай выступил посредником в этом процессе, проведя неформальную встречу в Пекине, что привело к улучшению отношений и соглашению о повышении уровня дипломатических связей до посольского уровня.   Ключевым экономическим достижением встречи стало соглашение о расширении Китайско-Пакистанского экономического коридора (КПЭК) на Афганистан. КПЭК — это многомиллиардный проект, направленный на соединение Китая и Пакистана через сеть дорог, железных дорог и энергетических трубопроводов. Расширение КПЭК на Афганистан рассматривается как важный шаг для стимулирования торговли, транзита и развития в регионе. Стороны также подтвердили свою приверженность углублению сотрудничества в области торговли, транзита, регионального развития, здравоохранения, образования, культуры и борьбы с незаконным оборотом наркотиков.   В контексте региональной интеграции, стоит отметить, что Пакистан и Афганистан ранее (в мае) договорились о совместном технико-экономическом обосновании проекта железной дороги Узбекистан-Афганистан-Пакистан (УАП). Этот проект направлен на повышение региональной связности с Центральной Азией, и визит Ишака Дара в Кабул за месяц до трехсторонней встречи был связан с подписанием рамочного соглашения по этому проекту.   Таким образом, встреча подчеркнула стремление трех стран к региональной стабильности, экономическому развитию и совместной борьбе с терроризмом, при этом расширение КПЭК на Афганистан стало центральным элементом в достижении этих целей.   При этом, расширение КПЭК на Афганистан имеет также значительные последствия для Узбекистана и его отношений с Афганистаном. Узбекистан, как страна, не имеющая выхода к морю, активно стремится к расширению своих торговых маршрутов и доступу к морским портам. Афганистан исторически является важным транзитным коридором для Узбекистана, связывающим его с Южной Азией и Ближним Востоком.   Присоединение Афганистана к КПЭК может предоставить Узбекистану новые, более эффективные и безопасные торговые маршруты через Афганистан и Пакистан к портам Аравийского моря, таким как Гвадар. Это снизит зависимость Узбекистана от существующих маршрутов и откроет новые возможности для экспорта и импорта. Проект КПЭК, включающий развитие инфраструктуры, такой как дороги и железные дороги, будет способствовать общей региональной связности, что соответствует долгосрочным целям Узбекистана по интеграции в региональные экономические процессы и созданию транспортных коридоров, соединяющих Центральную Азию с Южной Азией.   Упомянутый ранее проект железной дороги Узбекистан-Афганистан-Пакистан (УАП) является прямым свидетельством стремления Узбекистана к углублению связей через Афганистан. Расширение КПЭК на Афганистан может дополнить и ускорить реализацию этого проекта, создавая синергетический эффект для развития транспортной инфраструктуры в регионе. Железная дорога Термез-Мазари-Шариф-Кабул-Пешавар, являющаяся частью этого проекта, значительно сократит время и стоимость доставки грузов.   Экономическая стабилизация и развитие Афганистана, стимулируемые инвестициями в рамках КПЭК, создадут новые экономические возможности для сторон. Это может включать увеличение двусторонней торговли, совместные инвестиционные проекты и развитие приграничной инфраструктуры.   Влияние на узбекско-афганские отношения будет многогранным. Расширение КПЭК и совместные инфраструктурные проекты, такие как железная дорога УАП, неизбежно приведут к углублению сотрудничества между Узбекистаном и Афганистаном. Это будет способствовать укреплению политического диалога, обмену опытом и совместному решению региональных проблем. Экономическая стабилизация Афганистана через КПЭК также может способствовать общей безопасности в регионе, что является приоритетом для Узбекистана. Стабильный и процветающий Афганистан снижает риски, связанные с трансграничной преступностью, экстремизмом и незаконным оборотом наркотиков, что напрямую влияет на безопасность Узбекистана. Кроме того, улучшение транспортной связности и экономическое развитие могут способствовать укреплению гуманитарных и культурных связей между двумя странами, учитывая наличие значительной узбекской диаспоры в Северном Афганистане.   Таким образом, Шестая трехсторонняя встреча министров иностранных дел Китая, Пакистана и Афганистана является важным шагом к укреплению региональной стабильности и экономического сотрудничества. Расширение КПЭК на Афганистан и развитие проекта железной дороги УАП открывают новые возможности для всех участников, включая Узбекистан. Эти инициативы не только способствуют экономическому развитию и интеграции, но и укрепляют безопасность и стабильность в регионе, что является ключевым фактором для долгосрочного процветания. Узбекско-афганские отношения, в свою очередь, получат новый импульс для развития, основанный на общих экономических интересах и стремлении к региональной стабильности.   * Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.

Автор: Бобур Мингяшаров   В августе 2025 года Государственный департамент США включил Освободительную армию Белуджистана (BLA) и её подразделение – бригаду Маджид – в список иностранных террористических организаций (FTO). Кроме того, бригада Маджид была присоединена к структуре BLA, ранее имевшей статус специально назначенного глобального террориста (SDGT). Это решение имеет важное значение не только для региональной безопасности, но и для международного геополитического баланса.   Сближение США и Пакистана. Это решение было объявлено после визита главы пакистанской армии, генерала Осима Мунира, в Вашингтон. Оно сигнализирует о начале нового этапа в отношениях между США и Пакистаном. В последние годы наблюдалось сближение Исламабада с Пекином в политико-экономической сфере. В таких условиях обозначение BLA как террористической организации может интерпретироваться как политический сигнал доверия и сотрудничества со стороны Вашингтона в адрес Пакистана.   Энергетический фактор. На фоне этих событий президент США Дональд Трамп объявил о достижении соглашения с Пакистаном по освоению крупных нефтяных запасов страны. Договор предусматривает также снижение пошлин США на пакистанские товары. Министр финансов Пакистана Мухаммад Аурангзеб охарактеризовал это соглашение как «победу» для двусторонних отношений.   Хотя подробности соглашения пока не раскрыты полностью, энергетическое сотрудничество выводит торгово-инвестиционные связи между Исламабадом и Вашингтоном на новый уровень. Важно отметить, что это заявление последовало всего через один день после введения США 25%-ной пошлины на торговлю с Россией в отношении Индии.   Индийский и китайский факторы. Решение США обозначить BLA как террористическую организацию может противоречить интересам Индии. До этого BLA своими атаками ослабляла Китайско-пакистанский экономический коридор (CPEC), что в некоторой степени создавало удобства для Нью-Дели. Теперь ограничение деятельности группы повышает безопасность CPEC и укрепляет позиции Пекина в регионе.   Вместе с тем, введение США торговых пошлин против Индии и усиление энергетического сотрудничества с Пакистаном создаёт новую стратегическую ситуацию в Южной Азии. Это может осложнить баланс в отношениях Вашингтона с Нью-Дели.   Вывод. В целом, обозначение BLA как террористической организации и энергетическое соглашение с Пакистаном оказывают значительное влияние на региональную геополитическую динамику. С одной стороны, отношения США и Пакистана выходят на новый уровень, с другой – формируется сложный стратегический баланс с Индией и Китаем. Этот процесс, как ожидается, создаст новую дипломатическую динамику и поле соперничества в Южной Азии и прилегающих регионах.   * Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.

В своем комментарии приглашенные младшие исследователи ИПМИ предлагают сравнительный и практический взгляд на дорожную инфраструктуру Узбекистана, сочетая личные наблюдения, сделанные во время путешествий, с анализом политики. Проводя параллели с обширной, но хорошо связанной системой автомагистралей Канады, авторы подчеркивают проблемы, с которыми сталкивается Узбекистан в развитии безопасных, эффективных и устойчивых дорожных сетей. Они рассказывают о своих путешествиях по таким регионам, как Самарканд, Бухара, Нукус и Муйнак, отмечая повсеместные выбоины, неровности дорожного покрытия и рискованное поведение водителей, которые подрывают безопасность дорожного движения. Эти свидетельства из первых рук подкрепляются статистическими данными Организации Объединенных Наций и Всемирной организации здравоохранения, которые показывают высокий уровень аварийности и значительные экономические издержки — 2,8 % ВВП — связанные с дорожно-транспортными происшествиями.   Стипендиаты утверждают, что ненадлежащее состояние дорог не только ставит под угрозу безопасность, но и ограничивает экономический потенциал Узбекистана. Ссылаясь на данные Всемирного банка, они отмечают, что пропускная способность автомобильных дорог должна быть значительно увеличена — почти на 500% к 2030 году — для удовлетворения будущего спроса. Хотя железнодорожная инфраструктура, такая как высокоскоростная линия «Афросиаб», обеспечивает хорошее межгородское сообщение, они предлагают уделить приоритетное внимание региональным и «последним милям» автомобильных дорог, особенно в небольших городах и уязвимых районах, таких как Муйнак. Они подчеркивают возможности Узбекистана по привлечению иностранных инвестиций, в том числе от Азиатского банка инфраструктурных инвестиций и Европейского банка реконструкции и развития, для устранения дефицита инфраструктуры и интеграции в формирующиеся транскаспийские торговые коридоры.   Правительственные инициативы, в том числе Стратегия развития транспорта до 2035 года и крупные проекты, такие как скоростная автомагистраль Ташкент–Андижан стоимостью 4,28 млрд долларов, свидетельствуют о сильной политической воле к модернизации сектора. Однако авторы предупреждают, что крупномасштабные проекты должны сопровождаться инвестициями в меры безопасности, управление городским движением и долгосрочные бюджеты на техническое обслуживание — области, в которых канадский опыт может служить полезным уроком. Они также выступают за интеграцию безопасности дорожного движения в проектирование и политику с самого начала, отмечая, что последовательное обеспечение соблюдения правил и улучшение дисциплины водителей так же важны, как и технические усовершенствования.   В конечном итоге, в статье текущий момент в Узбекистане представлен как редкое окно гибкости и амбиций — условия, которыми Канада больше не обладает из-за укоренившегося наследия инфраструктуры. Сбалансировав крупномасштабные скоростные автомагистрали с региональной связью, внедрив безопасность в строительство и обеспечив устойчивое финансирование технического обслуживания, Узбекистан может заложить основу для транспортной сети, которая будет способствовать экономической интеграции, поддерживать сельские сообщества и удовлетворять потребности будущей торговли и мобильности.   * Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.

Доклад Международного валютного фонда «Перспективы развития мировой экономики. Мировая экономика: хрупкая устойчивость в условиях сохраняющейся неопределенности» представляет обновленные оценки и прогнозы развития мировой экономики на 2025 и 2026 годы.   Согласно прогнозу МВФ, темпы роста мировой экономики составят 3% в 2025 году и 3,1% в 2026 году, что ниже фактического показателя 2024 года – 3,3%. По сравнению с апрельским выпуском, текущий прогноз является более оптимистичным. Это связано с более высокой, чем ожидалось, экономической активностью в начале периода на фоне ожиданий повышения тарифов, более низкими по сравнению с апрельскими оценками средними эффективными тарифами в США, улучшением финансовых условий, включая ослабление доллара, а также расширением бюджетных расходов в ряде крупных экономик.   В странах с развитой экономикой ожидается рост на уровне 1,5% в 2025 году и 1,6% в 2026 году. В США прогнозируется замедление экономического роста до 1,9% в 2025 году на фоне снижения частного спроса и уменьшения притока иммигрантов. Однако в 2026 году рост может ускориться до 2% благодаря увеличению объемов производства, обусловленному реализацией пакета налогово-бюджетных мер «Большого прекрасного законопроекта». В зоне евро ожидается ускорение роста до 1% в 2025 году и до 1,2% в 2026 году. Повышение прогноза на 2025 год на 0,2 п.п. связано с сильным приростом ВВП Ирландии в первом квартале текущего года.   В странах с формирующимся рынком и развивающихся экономиках рост, по прогнозу МВФ, составит 4,1% в 2025 году и 4% в 2026 году. В частности, в Китае ожидается рост на уровне 4,8% в 2025 году благодаря высокой экономической активности в первой половине текущего года и значительному снижению тарифов в торговле с США. В Индии прогнозируется рост экономики на уровне 6,4% как в 2025, так и в 2026 году в связи с благоприятной внешнеэкономической конъюнктурой. В регионе Ближнего Востока и Центральной Азии прогнозируется ускорение роста до 3,4% в 2025 году и до 3,5% в 2026 году. В России, напротив, ожидается замедление роста до 0,9% в 2025 году и до 1% в 2026 году.   Глобальная инфляция, как ожидается, продолжит снижаться – до 4,2% в 2025 году и до 3,6% в 2026 году. Это связано с ослаблением спроса и снижением цен на энергоносители. Однако инфляционные прогнозы различаются по странам. Так, в США рост потребительских цен будет подогреваться действием тарифов, тогда как в других странах тарифы могут выступать в роли негативного шока спроса и сдерживать инфляционное давление.   Согласно докладу МВФ, если с 1 августа будут дополнительно повышены тарифы, включая введение объявленных пошлин на медь до 50%, это окажет негативное влияние на темпы роста мировой экономики. Повышенная неопределенность в торговой политике может замедлить экономическую активность, ослабить стремление компаний инвестировать в поддержание и развитие торговых связей и, как следствие, привести к снижению темпов роста торговли и производства, особенно в экспортоориентированных странах. Геополитическая напряженность может привести к нарушению глобальных цепочек поставок и спровоцировать рост цен на сырьевые товары. Ожидается, что темпы роста мировой торговли замедлятся до 2,6% в 2025 году и до 1,9% в 2026 году. Прогнозируется, что такие страны, как Бразилия, Франция и США, столкнутся с существенным бюджетным дефицитом на фоне рекордно высокого уровня государственного долга. Это может привести к росту доходности по долгосрочным облигациям и ужесточению глобальных финансовых условий.   Чтобы снизить неопределенность в торговой политике, странам рекомендуется способствовать формированию четких и прозрачных правил международной торговли. В такой ситуации важно продвигать многосторонние инициативы, направленные на решение глобальных задач, а также при необходимости использовать плюрилатеральные или региональные подходы к отдельным вопросам. По мнению МВФ, международное сотрудничество в сфере экономической политики может смягчить негативные перекрестные эффекты между странами и оказать поддержку наиболее уязвимым экономикам.   В целом, несмотря на признаки постепенного восстановления и частичное улучшение макроэкономических условий, мировой экономике по-прежнему присуща высокая степень неопределенности. В этих условиях ключевыми задачами для стран остаются обеспечение предсказуемой экономической политики, укрепление международного сотрудничества и модернизация правил торговли для повышения устойчивости мировой экономики.   * Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.