Автор: Шохрузбек Гульметов   Ирано-израильское противостояние представляет собой конфликт, вышедший за рамки регионального измерения и привлекший внимание всего международного сообщества. На фоне последних событий крупнейшие международные игроки активно отреагировали, обозначив свои позиции и интересы в данном противостоянии. Индия, традиционно рассматриваемая как давний стратегический партнёр Исламской Республики Иран и неоднократно подчёркивавшая важность иранского фактора в своей региональной политике, заняла выверенную и сдержанную позицию. В отличие от ряда государств-членов ШОС, Нью-Дели не осудил действия Израиля напрямую, ограничившись призывами к деэскалации и фактически заняв нейтральную позицию, но с очевидными элементами дипломатической поддержки Тель-Авива.   Схожие политические видения В стремлении понять мотивы Индии по поводу воздержания от осуждения действий Израиля, важно учитывать характер индийско-израильских отношений, особенно в политической и стратегической плоскости. Решение Нью-Дели не присоединяться к совместной позиции стран-участниц ШОС демонстрирует прагматичный подход Индии к внешней политике. Когда обе стороны конфликта представляют собой значимых партнёров, государства зачастую придерживаются нейтральной линии, основываясь на национальных интересах и долгосрочных стратегических расчетах. В случае с Индией её сотрудничество с Израилем развивается на протяжении многих лет и охватывает такие сферы, как оборона, технологии и разведка. Так, после событий октября 2023 года, связанных с нападением ХАМАС на территорию Израиля, Индия выразила солидарность с Тель-Авивом. В ответ, во время операции «Синдур», проведённой Индией на территории Пакистана, Израиль выразил дипломатическую поддержку индийской стороне. При этом операция вызвала обеспокоенность международного сообщества в связи с сообщениями о жертвах среди мирного населения.   В апреле 2025 года президент Израиля Ицхак Герцог в ходе встречи с новым послом Индии заявил о важности дальнейшего углубления двусторонних связей, особенно в сфере геостратегического взаимодействия, отметив также позитивное восприятие Индии в израильском обществе. Ранним утром 13 июня 2025 года Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию, призывающую к прекращению огня в Газе. Индия воздержалась от голосования несмотря на то, что такие традиционные партнёры Израиля, как Франция, Великобритания и Германия, поддержали документ.   Такое поведение Индии отражает её стремление сохранить баланс в отношениях с ключевыми партнёрами, особенно с Израилем. Однако воздержание по гуманитарной резолюции вызывает вопросы, учитывая схожесть подходов Индии и Израиля к ряду процессов в мусульманском мире. Такая позиция может восприниматься как недостаточная чувствительность к гуманитарным аспектам конфликта.   Экономические приоритеты Нью-Дели Индийско-израильские отношения базируются не только на политическом взаимопонимании, но и на расширяющемся экономическом сотрудничестве, которое Нью-Дели рассматривает как более перспективное по сравнению с проектами с Ираном, включая порт Чабахар и коридор «Север – Юг». В феврале 2025 года Индийско-израильский бизнес-форум объединил свыше 100 ведущих компаний. Министр экономики Израиля подчеркнул на форуме геополитическую важность укрепления партнёрства с Индией и США, что подтверждает стратегическую переориентацию Тель-Авива на азиатское направление.   Экономические показатели подчёркивают прагматичный выбор Нью-Дели. В 2024 году товарооборот между Индией и Ираном составил 4,13 млрд долларов США, тогда как с Израилем эта цифра достигла 6,53 млрд, пусть и снизившись по сравнению с 2023 годом, когда объём двусторонней торговли превышал 10 млрд долларов. В своём выступлении министр торговли и промышленности Индии Гоял отметил, что сторонам следует увеличить торговые объёмы в десять раз, подчёркивая приоритетность экономического диалога с Израилем.   Помимо двусторонних проектов, важную роль в сближении Индии и Израиля играют многосторонние экономические инициативы, в числе которых — коалиция I2U2 (Индия, Израиль, США, ОАЭ) и экономический коридор IMEC (India–Middle East–Europe Economic Corridor). Формат I2U2 охватывает ключевые сферы — продовольственную безопасность, устойчивую энергетику и частный сектор. В его рамках предусмотрены инвестиции до двух миллиарда долларов в агропромышленные парки в Индии, а также реализация проектов по достижению 500 ГВт чистой энергии к 2030 году.   IMEC, инициированный при поддержке США, обеспечивает Индии прямой и стабильный доступ к рынкам Ближнего Востока и Европы, обходя нестабильные транзитные маршруты. На фоне санкционного давления на Иран и Россию Нью-Дели рассматривает этот коридор как более надёжную и выгодную альтернативу проекту «Север – Юг». Для США IMEC — не только инфраструктурный проект, но и стратегический ответ на китайскую инициативу «Один пояс — один путь», а также способ укрепления партнёрства с Индией в рамках регионального баланса.   Участие Индии в этих многосторонних форматах усиливает её экономические связи с Израилем и США, а также объясняет осторожную внешнеполитическую позицию Нью-Дели в контексте ирано-израильского конфликта.   Военно-техническое сотрудничество Израиль зарекомендовал себя в качестве надёжного стратегического партнёра Индии, особенно в контексте обеспечения обороноспособности в периоды обострений с Пакистаном. Во время операции «Синдур» израильская сторона оказала Индии весомую поддержку, поставив современные оборонительные комплексы, включая системы ПВО средней дальности Barak 8, а также высокоточные ударные дроны типа HAROP. Последние, относящиеся к классу ударных беспилотников «камикадзе», продемонстрировали свою эффективность при выполнении точечных ударов по стратегическим объектам противника.   Опыт успешного применения израильских дронов также был зафиксирован в ходе конфликта в Карабахе, где они использовались Азербайджаном. Военно-техническое сотрудничество между Индией и Израилем выходит за рамки простых поставок вооружений. Оно охватывает совместные учения, обмен в сфере кибербезопасности, а также кооперацию в разработке передовых оборонных технологий и подготовке кадров. Такой комплексный подход усиливает не только оперативную совместимость вооружённых сил, но и стратегическую устойчивость партнёрства.   Поддержка в рамках цифровой дипломатии Учитывая вышеуказанные аспекты, можно утверждать, что поддержка Израиля Индии охватывает не только традиционное военное сотрудничество, но и цифровую сферу. Цифровая дипломатия стала важным инструментом укрепления двусторонних отношений, особенно в условиях отсутствия общей границы. На различных онлайн-платформах наблюдается высокий уровень взаимопонимания и дружественного взаимодействия как между государственными структурами, так и между гражданскими обществами двух стран. Благодаря активному использованию цифровых каналов, Нью-Дели и Тель-Авив успешно реализуют совместные культурные, образовательные и научные инициативы, что в значительной степени способствует формированию положительного имиджа партнёрства и взаимного доверия между народами.   Заключение Анализ динамики израильско-индийских отношений свидетельствует о прагматичном и гибком характере внешнеполитического курса Нью-Дели, ориентированного на баланс интересов и адаптацию к меняющейся международной обстановке. В условиях нарастающей напряжённости, в том числе на фоне ирано-израильского конфликта, Индия старается избегать односторонних позиций, стремясь сохранить рабочие отношения с ключевыми внешнеполитическими акторами.   Сотрудничество с Израилем, прежде всего в сфере технологий, безопасности и торговли, рассматривается Индией как одно из направлений внешней политики, но не как исключительный приоритет. Индийская дипломатия сохраняет пространство для манёвра и не исключает переоценки партнёрств в зависимости от изменения регионального баланса сил и текущих национальных интересов. Такой подход позволяет Индии действовать гибко и избегать однозначных обязательств, что порой воспринимается как готовность скорректировать позицию в пользу более выгодного внешнеполитического курса.   * Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.

Проблематика водных ресурсов в Центральной Азии приобретает всё большую актуальность. Ряд экспертов, особенно в социальных сетях, высказывают тревожные прогнозы о возможной острой нехватке пресной воды в регионе к 2050 году. Такие оценки обосновываются изменением климата, демографическим ростом, а также доминированием аграрного сектора в структуре водопотребления.   Следует отметить, что свыше 90% всей используемой воды в Центральной Азии расходуется на нужды сельского хозяйства. В Узбекистане данный показатель составляет около 92%, при этом значительная часть водных ресурсов уходит на орошение риса и хлопка. Для сравнения: в развитых странах на сельское хозяйство приходится от 30 до 40% доступной воды. Между тем на бытовое и питьевое водоснабжение в регионе приходится менее 8%. Это означает, что дефицит воды для населения не является критическим – основной вызов заключается в оптимизации водопользования в аграрной сфере.   В Узбекистане предпринимаются шаги для преодоления данной диспропорции. Осознавая масштаб водных рисков, страна за последние годы начала реализацию комплекса реформ в области водной политики. В числе приоритетов – модернизация ирригационной инфраструктуры, внедрение водосберегающих технологий, расширение методов капельного и спринклерного орошения, а также цифровизация процессов учёта водопользования. Государство инвестирует в гидротехнические сооружения и совершенствует модели управления водными ресурсами, акцентируя внимание на международном сотрудничестве, особенно в бассейнах трансграничных рек.   Одним из ключевых направлений становится диверсификация сельского хозяйства и переход к культурам с меньшей водоемкостью. В этом контексте важным шагом стало принятое в 2025 году решение о пересмотре подходов к выращиванию риса, одной из наиболее водозатратных культур. В качестве альтернативы аграриям предлагается переход на культуры, более устойчивые к климатическим изменениям и менее зависимые от интенсивной ирригации.   Параллельно начнётся внедрение ресурсосберегающих технологий в рисоводстве и использование новых сортов, адаптированных к экстремальным температурам и засухам. С 2026 года будет расширен пилотный проект по выращиванию риса с применением капельного орошения. В настоящее время рис преимущественно выращивается на заливных полях. Важно, что в этот процесс будут активно вовлечены международные эксперты, включая специалистов из центра KOPIA (Южная Корея).   Таким образом, Узбекистан демонстрирует стратегический подход к вопросам водного управления и готовность к практическим действиям в условиях нарастающего водного дефицита. Комплекс превентивных мер, направленных на рационализацию водопользования и пересмотр аграрной политики, может служить ориентиром для других стран региона и способствовать формированию устойчивой водной безопасности в Центральной Азии.   * Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.

Автор: Миржалол Муртозаев   3 июля 2025 года в городе Ханкенди (Азербайджан), в рамках саммита Организации экономического сотрудничества, состоялась первая в истории встреча на высшем уровне между Республикой Узбекистан и Афганистаном - между Президентом Республики Узбекистан Шавкатом Мирзиёевым и исполняющим обязанности заместителя премьер-министра Временного правительства Афганистана по экономическим вопросам Муллой Абдулом Гани Барадаром.   Эта встреча, прошедшая в рамках саммита, свидетельствует об активизации узбекской дипломатии в афганском направлении. В целом, с 2021 года дипломатическая активность Узбекистана в отношении Афганистана постепенно усиливалась, и теперь начата новая глава - организованы встречи на высшем уровне руководства. Это указывает на то, что Узбекистан не остается безразличным к Афганистану, напротив, он последовательно развивает и активизирует свою дипломатию в данном направлении.   Из этого следует, что Узбекистан начал использовать свою дипломатию в отношении Афганистана не только в формате прямого диалога, но и на международных площадках. В будущем Узбекистан, по всей видимости, продолжит проявлять активность в подобных форматах. В частности, ожидается участие Афганистана в предстоящем саммите Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), который состоится 31 августа — 1 сентября в Китае. Узбекистан уже давно выступает с инициативой возобновления деятельности диалоговой группы «ШОС-Афганистан» в рамках организации. Следовательно, и в этом направлении возможны позитивные сдвиги. Кроме того, появляются новые возможности для вовлечения Афганистана в процессы, проходящие в рамках саммита Организации тюркских государств или других региональных структур.   Узбекистан продвигает взвешенный и сбалансированный подход к афганской проблематике, основанный на международном согласии и всеобъемлющем политическом балансе. Это не только поднимает двусторонние отношения на новый уровень, но и способствует переходу узбекской дипломатии на качественно иной этап. Таким образом, становится очевидным, что Узбекистан продолжит придерживаться такого подхода к Афганистану, способствуя его интеграции в международное сообщество.   Полноценное и скорое включение Афганистана в международное сообщество представляется затруднительным. Узбекистан вносит свой вклад в этот процесс, поддерживая постепенный и поэтапный подход. Проведение встреч на столь высоком уровне может стать примером для других государств, способствуя привлечению большего внимания к Афганистану, а также расширению масштабов гуманитарной помощи, исходя из заботы о благополучии афганского народа. Кроме того, Узбекистан заявил о своей инициативе «Донести реальное положение дел в Афганистане в рамках ООН».   В ходе встречи стороны уделили внимание ряду ключевых направлений сотрудничества:   Во-первых, в сфере развития транспортных связей вновь была подчеркнута важность проекта Трансафганской железной дороги. Отмечено, что реализация этого проекта требует ускорения и практических шагов. Данный транспортный коридор призван соединить Узбекистан с пакистанским Пешаваром и далее с портами Индийского океана через территорию Афганистана. Основные преимущества проекта заключаются в существенном снижении транспортных расходов и сокращении сроков доставки грузов. Кроме того, были обсуждены конкретные инициативы, такие как развитие Международного торгового центра в Термезе. Это позволит афганским товарам, особенно сельскохозяйственной продукции, выйти на рынки Центральной Азии и России с использованием транзитных возможностей Узбекистана.   Во-вторых, узбекская сторона выразила готовность инвестировать в ряд ключевых секторов. В частности, речь шла о строительстве железной дороги Балх–Герат–Кандагар, развитии цементной и текстильной промышленности, внедрении электронных систем управления, переработке соляных месторождений и создании нефтеперерабатывающих заводов. Такие инвестиции могут не только способствовать активизации экономической деятельности в Афганистане, но и укрепить позиции Узбекистана как одного из ведущих инвесторов в стране.Начало формы   В-третьих, мулла Барадар подчеркнул, что двусторонний товарооборот между Узбекистаном и Афганистаном превысил 1 миллиард долларов, и выразил стремление довести эту цифру до 2 миллиардов. Такой прогноз выглядит вполне реалистичным, поскольку по итогам 2024 года объём взаимной торговли между двумя странами составил более 1,13 миллиарда долларов, что на 30,7% больше по сравнению с 2023 годом. Из этой суммы 1,09 миллиарда долларов приходится на экспорт узбекских товаров и услуг в Афганистан. В период с января по май 2025 года объём торговли достиг 622 миллионов долларов, что на 62,8% превышает показатель аналогичного периода предыдущего года. В этом контексте открытие торговых домов Узбекистана в Кабуле и Мазари-Шарифе, а также подписание в июне 2025 года Соглашения о преференциальной торговле являются яркими примерами активизации торговой дипломатии между двумя странами.   В-четвёртых, по итогам переговоров стороны договорились о создании совместной рабочей группы, которая будет собираться один раз в три месяца для координации выполнения достигнутых договорённостей. Это нововведение, безусловно, придаст стратегическую системность и институциональную последовательность двустороннему сотрудничеству.   В заключение можно сказать, что начатый между Узбекистаном и Афганистаном первый диалог на высшем уровне может сыграть ключевую роль в формировании дальнейших шагов по постепенному вовлечению Афганистана в региональное сотрудничество. Подключение страны к торгово-транзитным коридорам и инвестиционным потокам способно внести вклад во внутреннюю стабильность. В этом смысле внешняя политика Ташкента в данном направлении представляет собой пример прагматичной дипломатии, ориентированной на достижение конкретных и положительных результатов.   * Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.

Автор: Санжарбек Тилаволдиев   30 июня и 1 июля текущего года в столице Катара – Дохе – под эгидой ООН состоялась очередная встреча по афганскому вопросу. Следует отметить, что правительство Талибана во второй раз официально принимает участие во встречах в рамках формата Дохи. Это свидетельствует о стремлении Талибана расширить свои дипломатические возможности и отстаивать собственные интересы на международной арене. Если ранее представители движения опасались критики на подобных платформах, то теперь они воспринимают её конструктивно, стремясь к поиску решений и к участию в международном диалоге.   Основное внимание встреч в формате Дохи было сосредоточено на проблеме выращивания наркотических веществ в Афганистане, в частности опиума. Выращивание опиума на протяжении многих лет являлось одним из основных источников дохода в стране. Однако после прихода к власти движения «Талибан» данный показатель начал стремительно снижаться. Согласно статистике, после установления власти Талибана, к 2024 году площади, занятые посевами опийного мака, сократились с 232 000 гектаров до 7 382 гектаров. Для дальнейшего снижения этих показателей власти, при необходимости, прибегают к применению силы. В частности, в 2025 году в провинции Бадахшан произошло несколько столкновений между представителями Талибана и местными жителями. Это свидетельствует о том, что Талибан стремится не ассоциироваться на международной арене с государством, вовлечённым в производство опиума, поскольку такая репутация препятствует международному признанию, а также ограничивает поступление гуманитарной помощи и иностранных инвестиций в Афганистан. Именно поэтому движение прилагает усилия для борьбы с данной проблемой и стремится представить себя как открытое государство, готовое к конструктивному диалогу.   Кроме того, в рамках процесса под руководством ООН Соединённые Штаты Америки сохраняют молчание в отношении Талибана, а со стороны ряда западных стран продолжается критика в его адрес. Это, в свою очередь, подталкивает талибов к укреплению отношений с восточными государствами. В частности, 30 июня 2025 года, помимо участия во встречах в Дохе, представители Талибана провели переговоры с Пакистаном, Китаем и Россией, в ходе которых обсуждались важные вопросы региональной политики. Подобная дипломатическая активность способствует усилению внешнеполитического потенциала Талибана. Так, 3 июля 2025 года, сразу после дохийских переговоров, Россия впервые официально признала правительство Талибана. Это, в свою очередь, может привести к дальнейшей переориентации Афганистана в сторону восточных стран, если Запад продолжит политику непризнания.   В целом, правительство Талибана приняло участие в данных встречах с целью укрепления своего авторитета на международной арене. Таким образом, оно стремилось представить себя не как государство, ассоциирующееся с наркотическим оборотом, а как субъект, готовый к полноценному дипломатическому взаимодействию. Это, в свою очередь, может ускорить процесс международного признания правительства Талибана со стороны большего числа государств и способствовать укреплению его позиций в региональной политике.   * Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.

Автор: Фаёзиддин Бахриддинов   Становится всё более очевидным, что Ташкент выбирает прагматичный подход в отношениях с охваченной войной, управляемой талибами Афганистаном, который до сих пор не признан значительной частью международного сообщества. Этот прагматизм наиболее ярко проявляется в растущих экономических и социальных связях между приграничными регионами. Узбекистан рассматривает Афганистан не только как ключевого участника обеспечения региональной безопасности, но и как потенциальный стратегический транзитный коридор, способный в будущем обеспечить выход на рынки Южной Азии. Кроме того, Афганистан может стать перспективным рынком для узбекских товаров и продукции. Именно поэтому Ташкент стремится отдать приоритет экономическим интересам, несмотря на продолжающиеся сложности в Афганистане.   Открыто поддерживая позицию о том, что «Афганистан -неотъемлемая часть Центральной Азии», Узбекистан рассчитывает получить значительные выгоды от расширения сотрудничества в таких сферах, как трансграничные водные ресурсы, борьба с терроризмом, транспортная связность и интеграция торговли. Кроме того, в своём интервью от 1 апреля 2024 года президент Шавкат Мирзиёев подчеркнул, что стабилизация Афганистана - это общий интерес как для Центральной Азии, так и для Европейского Союза. Администрация Талибана тепло отреагировала на этот посыл, выразив намерение проводить политику, основанную на «искреннем добрососедстве и взаимных интересах» с Узбекистаном - наглядный пример текущей дипломатической динамики.   Таким образом, прагматизм Ташкента, по-видимому, основывается на убеждении, что, если на время отодвинуть в сторону идеологические соображения, широкое экономическое сотрудничество с управляемым талибами Афганистаном может привести к глубокой интеграции двух соседей. Практическим шагом в реализации этого видения стало открытие Международного торгового центра в Термезе (Сурхандарьинская область) в 2022 году, что значительно увеличило объёмы грузоперевозок между двумя странами. Следует отметить, что в 2024 году общий объём торговли между Узбекистаном и Афганистаном достиг 1,1 миллиарда долларов США, из которых свыше 1 миллиарда пришлось на узбекский экспорт в Афганистан. В марте обе страны договорились увеличить этот объём до 3 миллиардов долларов, что свидетельствует о преобладании узбекского экспорта в двусторонней торговле.   Однако в июне 2025 года местные СМИ и другие источники сообщили, что так называемая «полиция нравов» Талибана запретила афганским женщинам младше 40 лет работать в Терме́зской Свободной Экономической Зоне. Согласно сообщениям, этот запрет, особенно направленный против женщин, работающих без сопровождения мужчины (махрама), не имел чёткой правовой основы. В результате покупательная способность внутри зоны может в будущем заметно снизиться, если не только женщины-предприниматели, но и потребительницы будут вытеснены. Разумеется, такие меры несут серьёзные риски для двусторонних торговых отношений и стратегии Ташкента по укреплению региональной стабильности через экономическое взаимодействие.   Хотя прагматичный подход Узбекистана к Афганистану продиктован экономическими интересами и стремлением усилить свою роль регионального транзитного узла, дальнейшее его осуществление во многом будет зависеть от того, как в будущем будет развиваться идеологическая линия Талибана. Если идеология продолжит усиливать своё влияние в стране, это может не только ослабить отношения между Узбекистаном и Афганистаном, но и подорвать более широкие усилия по региональной интеграции, к которым Ташкент стремится сегодня.   * Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.

Текущее положение Узбекистана в мировой политике часто описывают как «постсоветское». Этот ярлык кажется уместным, когда гуляешь по бульварам Ташкента, исследуешь метро и наблюдаешь за архитектурой. Кроме того, в сфере мягкой силы русские оставили в Узбекистане прочное наследие, в частности в использовании русского языка и популярности русской музыки. Тем не менее, в других странах, которые называют постсоциалистическими, в частности в России и странах Центральной и Восточной Европы, переход к рыночной экономике после распада СССР был быстрым и хаотичным, особенно в первое десятилетие после распада. Это контрастирует с Узбекистаном, который только недавно начал проводить экономическую приватизацию. После смерти первого президента Узбекистана Ислама Каримова в 2016 году его преемник Шавкат Мирзиёев быстро приступил к изменению экономической структуры страны. Можно даже утверждать, что в некоторых областях, таких как образование, недавние политические цели Узбекистана ближе к переходам, которые произошли в странах Восточной Азии, в частности в Корее и Сингапуре, чем к переходам в странах Восточной Европы, таких как Венгрия или Россия.   Хотя Венгрия никогда не входила в состав Советского Союза, она является страной, которая пережила быстрые экономические изменения в 1990-х годах после распада Восточного блока. В настоящее время Венгрия является официальным государством-наблюдателем в Организации тюркских государств и поддерживает дружественные дипломатические отношения с большинством тюркских государств, что делает ее подходящим объектом для сравнения с текущей ориентацией Узбекистана как постсоциалистической страны. Несмотря на современные параллели, направления развития двух государств различаются. В то время как Венгрия быстро приватизировалась и в результате дестабилизировалась политически в 1990-х годах, как и большинство восточноевропейских государств, включая Россию, а затем вновь консолидировалась под руководством премьер-министра Виктора Орбана, Узбекистан только начинает более стабильную и постепенную приватизацию, пережив десятилетия централизованной консолидации.   Премьер-министр Венгрии Виктор Орбан приветствует президента Шавката Мирзиёева в Будапеште, 20 мая 2025 года (фотография венгерского правительства)   И Венгрия, и Узбекистан уделяют большое внимание патриотизму, что можно рассматривать как естественный постсоветский инстинкт против русификации и ассимиляции в обоих государствах. Что касается сектора образования, Венгерская программа стипендий для диаспоры предоставляет полные стипендии студентам из диаспоры в ведущих отечественных учебных заведениях при условии, что стипендиаты будут изучать венгерский язык и участвовать в проекте, который служит их местной диаспоре, в течение 2 лет после окончания стипендии. Цель программы — воспитать патриотический дух и смягчить последствия утечки мозгов из Венгрии. Программа «Эл-юрт Умиди» в Узбекистане, созданная в 2018 году новым президентом, предлагает обратное решение той же проблемы. Субсидируя обучение за рубежом, она привлекает в Узбекистан знания и опыт из-за рубежа, при условии, что стипендиаты будут работать не менее 5 лет (2 года для магистров) после завершения программы в Узбекистане. Национальная стипендия в Венгрии также предусматривает аналогичное условие работы в Венгрии в течение того же периода, что и обучение по стипендии, но программа распространяется только на отечественные университеты. Отличие политики Узбекистана заключается в том, что она делает акцент на отправке студентов за границу, а не просто на их консолидации внутри страны.   Проезжая по любому городу Узбекистана, невозможно не заметить обилие частных учебных центров, специализирующихся на изучении английского языка, подготовке к IELTS и SAT. Консалтинговые услуги в этих областях предлагают невероятно выгодные возможности для молодежи, желающей начать свой бизнес. Благодаря легализации частного образования в 2017 году, а также влиянию интернета и социальных сетей, которые доносят истории успеха до студентов по всей стране, в Узбекистане наблюдается огромный спрос на зарубежное образование. Такие программы, как «Эл-юрт Умиди», и государственные субсидии на частное образование поддерживают предложение, которое естественным образом растет, чтобы удовлетворить этот спрос. В 2024 году правительство объявило о поддержке в виде погашения процентов по кредитам, взятым с целью строительства новых частных учебных заведений. Согласно этому решению, правительство также будет покрывать 50% коммунальных расходов на вновь построенные здания частных школ. Эти факторы приватизации в сфере образования имеют мало общего с опытом других постсоциалистических стран Восточной Европы и являются специфическими для нынешней эпохи социальных сетей. Мир не был настолько глобализирован и связан, когда 30 лет назад Венгрия переживала переходный период в экономике. Кроме того, Узбекистан все еще находится на ранней стадии развития, когда образование часто является единственным способом выхода из бедности и низкооплачиваемого труда для многих семей, что еще больше стимулирует спрос.   Практически в любом секторе экономики к ситуации в Узбекистане хорошо подходит ярлык «постсоветский». Наследие узколобой советской экономики, полностью построенной на производстве хлопка, борьба с неформализацией экономики и акцент на независимости и патриотизме — вот лишь несколько примеров. Однако процессы, характерные для образования, являются более поздними, и параллели с другими странами восточного блока, такими как Венгрия, становится все труднее проводить. Более актуальными параллелями становятся страны Восточной Азии, такие как Сингапур или Корея. Сингапур за несколько десятилетий превратился из бедной страны с высоким уровнем неграмотности на момент провозглашения независимости в одну из самых развитых экономик мира. Помимо очевидного географического преимущества, сильная система образования Сингапура сыграла ключевую роль в его подъеме и сделала его центром технологий и инноваций, которым он является сегодня. Система государственного образования Сингапура уже очень строгая. Счета Edusave предоставляют стипендии студентам на основе заслуг, стимулируя конкуренцию. В 1985 году, как и недавно Узбекистан, Сингапур легализовал независимые школы с дополнительными учебными программами. Как и в Узбекистане, этот шаг был в значительной степени вдохновлен образовательными программами США и Великобритании.   Цель политики Сингапура в то время была такой же, как и сегодня в Узбекистане, — стимулировать инновации в образовании. Хотя разница между государственными и частными средними школами в Узбекистане по-прежнему очень заметна, общественное мнение настроено оптимистично. Вместо того чтобы беспокоиться о растущем неравенстве, учащиеся и учителя обоих типов школ считают, что такие инвестиции в человеческий капитал в долгосрочной перспективе могут привести только к росту инноваций в стране. Меритократическая конкуренция в Узбекистане также расширилась с созданием в 2019 году системы президентских школ. Эти школы являются высокоселективными: каждая школа отбирает только 24 учащихся из тысяч поступающих ежегодно. В каждом регионе Узбекистана существует только одна президентская школа, и учащиеся соревнуются за право получить образование высшего уровня, которое полностью субсидируется государством и предусматривает обучение по кембриджской программе.   В целом, в передовых и фундаментальных секторах экономического развития Узбекистана, в первую очередь в сфере образования, категория «постсоветский», в которую так часто помещают Узбекистан, становится почти полностью неактуальной, за исключением понимания контекста. Венгрия Орбана, которую часто описывают как страну, движимую постсоциалистической динамикой в сфере политики, в начале 1990-х годов пережила период быстрой приватизации, либерализации рынка и, в итоге, демократизации. В результате позиция премьер-министра Орбана остается неустойчивой даже после обширной реконсолидации и захвата власти государством из-за преимущественно демократической культуры Венгрии. Более постепенный и поддерживаемый государством путь Узбекистана обеспечивает определенную стабильность, но политическая жизнь должна продолжать развиваться в том же темпе, что и экономическая и социальная жизнь. Политика и экономика не являются отдельными дисциплинами, и наиболее тесно они взаимосвязаны в сфере образования. Образование принесет в Узбекистан новые идеи, и узбекское правительство должно продолжать обновляться, если оно хочет добиться успеха в долгосрочном развитии. Как показывает пример Южной Кореи, Узбекистан находится на правильном пути, но ключом к его долгосрочному успеху будет гибкость.   Источники “About the Hungarian Diaspora Scholarship.” Hungarian Diaspora Scholarship, March 25, 2025. https://diasporascholarship.hu/en/about/. “Areas of Cooperation: Economic Cooperation.” Organizations of Turkic States, 2024. https://turkicstates.org/en/areas-of-cooperation-detail/2-economic-cooperation.   Cheang, Bryan, Bacchus Barua, Jake Fuss, Paige MacPherson, and Mackenzie Moir. “Meritocracy, Personal Responsibility, and Encouraging Investment: Lessons from Singapore’s Economic Growth Miracle.” Edited by Stephen Globerman. Realities of Socialism, Fraser Institute, February 2024, 83–106. https://doi.org/https://www.fraserinstitute.org/sites/default/files/meritocracy-personal-responsibility-and-encouraging-investment-lessons-from-Singapore.pdf. Education, the driving force for the development of Korea: Land of the Morning Calm develops into a prominent player in the global economy. Accessed June 3, 2025. http://koreaneducentreinuk.org/wp-content/uploads/downloads/Education_the-driving-force-for-the-development-of-Korea.pdf “Encouraging Measures to Open Private Schools Determined.” Kun.uz, February 2, 2024. https://kun.uz/en/news/2024/02/02/encouraging-measures-to-open-private-schools-determined.   “Monitoring Procedure: Approved by Resolution No. 2 of the Board of Trustees of the ‘El-Yurt Umidi’ Foundation.” eyuf.uz, April 22, 2021. https://eyuf.uz/site/view-page?id=134. “Tájékoztatók a Magyar Állami Ösztöndíjjal Kapcsolatban.” Oktatási Hivatal, December 21, 2022. https://www.oktatas.hu/magyar-allami-osztondij/altalanos_tajekoztatok.   * Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.