Комментарий анализирует текущее состояние и динамику привлечения прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в экономику Узбекистана, рассматривая ПИИ как ключевой элемент для устойчивого экономического роста, технологического развития и создания рабочих мест. С 2017 года в стране реализовано множество реформ, направленных на привлечение инвесторов и улучшение инвестиционного климата, включая введение законов о специальных экономических зонах и валютных операциях, что привело к созданию многочисленных экономических и промышленных зон.   В документе отмечается, что одной из стратегических целей, заложенных в «Стратегии Узбекистан – 2030», является привлечение $110 млрд ПИИ, поддержка государственно-частного партнёрства и увеличение инвестиций в основной капитал. Однако для успешного достижения этих целей требуется улучшение институциональной среды, включая верховенство закона и защиту прав собственности, которые играют важную роль для иностранных инвесторов.   Анализ ПИИ в период 2016–2022 годов показывает значительный рост в промышленности, особенно в текстильном и химическом производстве, а также в энергетическом секторе. Тем не менее, инвестирование в высокотехнологичные и экспортноориентированные отрасли, такие как машиностроение и фармацевтика, остается низким, что подчеркивает необходимость создания более привлекательных условий в этих секторах.   Кроме того, в последние годы произошли изменения в географической структуре ПИИ: доля инвестиций из Китая продолжает расти, но также наблюдается увеличение инвестиций из Турции и Саудовской Аравии. В регионах наибольший рост ПИИ наблюдается в Сырдарьинской, Самаркандской и Навоийской областях, где свободные экономические зоны способствуют их привлечению и более равномерному распределению инвестиций по стране.   * Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.   Загрузить и прочесть комментарий (на узбекском языке) можно здесь

В августе 2023 г., после трехдневных закрытых обсуждений между членами БРИКС на саммите под председательством ЮАР, Сирил Рамафоса(президент ЮАР) объявил о решении направить приглашение Аргентинской Республике, Арабской Республике Египет, Федеративной Демократической Республике Эфиопия, Исламской Республике Иран, Королевству Саудовская Аравия и Объединенным Арабским Эмиратам стать полноправными членами БРИКС с 1 января 2024 г. К указанной дате четыре из шести приглашенных стран официально стали членами БРИКС, в то время как Аргентинская Республика отозвала запланированное вступление, а Саудовская Аравия все еще рассматривает возможность своего вступления.   Планируемые общие цели Саудовской Аравии и ОАЭ при вступлении в БРИКС заключаются в том, чтобы изменить баланс и застраховать свои экономические и геополитические интересы на фоне стремительно меняющегося глобального ландшафта. Воспринятое отсутствие поддержки со стороны США для Саудовской Аравии после атаки на НПЗ Абкайк и Хурайс в 2019 г., а также для ОАЭ после атаки на Абу-Даби в 2022 г. побудило их посчитать, что Вашингтон не столь привержен безопасности Персидского залива, как в прошлом, что заставило их переоценить свою зависимость от внешних союзников в плане гарантий безопасности. Помимо этого, учитывая, что Саудовская Аравия и ОАЭ являются одними из основных экспортеров нефти для членов-основателей БРИКС, за исключением России, решение стран Персидского залива добиваться членства в БРИКС направлено на диверсификацию их экономических отношений, что соответствует их большим стратегиям.   Королевство Саудовская Аравия. Для Саудовской Аравии вступление в БРИКС означало бы смещение от прежней ориентации на Соединённые Штаты к позиции независимой региональной державы и де-факто лидера ССАГПЗ и арабского мира. В этой связи, причина задержки с членством в БРИКС кроется в том, что Эр-Рияд тщательно выстраивает свою внешнюю политику на фоне обострения геополитических напряжений между США, Китаем и Россией. Усиление связей королевства с Пекином вызывает беспокойство в Вашингтоне, особенно после таких ключевых событий, как визит Си Цзиньпина в Саудовскую Аравию в декабре 2022 г., в результате которого было заключено соглашение о «Всеобъемлющем стратегическом партнерстве». Эти опасения еще больше усилились после состоявшегося при китайском посредничестве саудовско-иранского сближения в марте 2023 г., а также в ноябре 2023 г., когда Центральный банк Саудовской Аравии (SAMA) заключил трёхлетнеесоглашение о свопе в национальных валютах с Народным банком Китая (PBOC). С экономической точки зрения, Саудовская Аравия с 2016 г. стремится диверсифицировать свою экономику, чтобы снизить зависимость от нефти, в рамках стратегии «Видение 2030». БРИКС, в свою очередь, предоставляет платформу для сотрудничества с развивающимися экономиками в таких секторах, как технологии, возобновляемая энергия, инфраструктура и инновации, что помогает Саудовской Аравии расширить свои экспортные возможности за пределы традиционных поставок нефти. Более того, учитывая тот факт, что Китай и Индия являются двумя основными направлениями общего экспорта Саудовской Аравии, вступление в БРИКС вписывается в более широкую стратегию диверсификации внешних связей и, в частности, по построению более тесных отношений с этими странами. Кроме того, БРИКС может послужить многосторонней платформой для дальнейшего сотрудничества и диалога с геополитическим соперником – Ираном. В этой связи есть вероятность, что Саудовская Аравия, после необходимой дипломатической паузы, примет приглашение вступить в БРИКС.   ОАЭ. Несмотря на то, что экономика ОАЭ не достигает триллионного уровня, страна играет непропорционально значимую роль в международной энергетике, торговле и финансах, и включение в БРИКС служит подтверждением статуса страны как глобального хаба.   В условиях обострения глобальной конфронтации Абу-Даби считает долгосрочные инвестиции в сотрудничество оптимальным способом развития. По словам официальных лиц, ОАЭ не рассматривают свое вступление в БРИКС как вступление в блок. Напротив, это просчитанный экономический маневр, направленный на диверсификацию партнерских отношений и получение доступа к рынкам таких стран, как Россия и Бразилия, которые занимают 8-е и 11-е места по мировому ВВП соответственно, при этом сохраняя традиционные связи со странами Запада. Кроме того, ОАЭ стремится к дальнейшему укреплению экономических отношений со своими крупнейшими торговыми партнерами - Китаем и Индией. Это соответствует более широким инициативам Абу-Даби по укреплению связей как со странами Глобального Севера, так и с Глобальным Югом. Об этом чётко заявил министр иностранных дел ОАЭ шейх Абдулла бин Заид, когда сказал: «ОАЭ последовательно отстаивают ценность многосторонних отношений в поддержке мира, безопасности и развития во всем мире». Этот подход играет ключевую роль в достижении цели ОАЭ — удвоить свой ВВП к 2031 г., сократить зависимость от нефти и создать экономику, основанную на знаниях, в рамках стратегии «Мы — ОАЭ 2031».   Кроме того, ОАЭ стремятся диверсифицировать свою национальную экономику, делая акцент на увеличении доли ненефтяного экспорта на зарубежные рынки и повышении приток прямых иностранных инвестиций в ОАЭ, особенно учитывая, что группа БРИКС представляет собой важный источник иностранных инвестиций в таких перспективных сферах, как транспорт, финансовые услуги, технологии и чистая энергия. Подтверждением тому может служить «Команда финансового мониторинга БРИКС» в правительстве ОАЭ, созданная Министерством финансов, которая в настоящее время активно участвует в обсуждении таких ключевых вопросов, как валютно-финансовая система, финансирование инфраструктуры и роль многостороннего финансирования в развитии инвестиционных проектов. Через своё членство в БРИКС, ОАЭ рассчитывают играть ведущую и ключевую роль в развитии инициатив, запускаемых БРИКС, и укрепить своё положение как страны-лидера в усилиях по экономическому сотрудничеству и защите экономического плюрализма.   Вступление ОАЭ в БРИКС свидетельствует о желании страны уменьшить зависимость от западных партнёрств, что подчёркивает стремление страны усилить свое геополитическое влияние, стимулировать многостороннее сотрудничество и не только адаптироваться к многополярному миру, но и играть более значимую роль в формировании меняющегося ландшафта мирового порядка и более эффективно отстаивать свои национальные интересы.   Загружайте комментарий ниже

В комментарии Фазлиддина Джамалова рассматриваются перспективы развития Содружества Независимых Государств (СНГ) в условиях формирующейся динамики многополярного мира и неоколониального порядка. Он подчеркивает проблемы СНГ, обусловленные отсутствием целостного стратегического видения, политическими разногласиями между государствами-членами, экономическими кризисами и идеологическими конфликтами. Политические разногласия очевидны, поскольку такие члены, как Армения, Украина и Молдова, постоянно пропускают ключевые саммиты, что свидетельствует о неудовлетворенности эффективностью организации, особенно в решении внутренних споров, таких как карабахский конфликт. В экономическом плане, несмотря на богатые природные ресурсы, страны СНГ не устранили торговые барьеры и не создали благоприятные тарифные условия, в результате чего предпочтение отдается глобальной торговле, а не региональному сотрудничеству. Культурные и ценностные противоречия, включая продолжающиеся региональные споры и рост антииммигрантских настроений в России, еще больше подрывают единство СНГ. Автор описывает три возможных сценария развития СНГ: сохранение статус-кво, стагнация с последующей возможной реинтеграцией или продолжение стагнации, ведущее к постепенному распаду. Он приходит к выводу, что без стратегического видения и решительных действий, особенно со стороны России, СНГ рискует потерять актуальность, став скорее символом стремления России сохранить региональное влияние, чем эффективным альянсом для развития.   Читайте и загружайте комментарий на английском языке

Комментарий предлагает всесторонний анализ динамики внешней политики Соединенных Штатов в Южной Азии с акцентом на геополитическом и стратегическом значении региона. За последние десятилетия регион претерпел значительные трансформации, среди которых ключевыми событиями стали становление Индии как глобальной державы, развитие союза Пакистана с Китаем и роль Китайско-Пакистанского экономического коридора. Автором рассматриваются семь различных этапов внешней политики США в отношении Южной Азии, начиная с 1947 года и до настоящего времени, подчеркиваются сдвиги от стратегий сдерживания времен холодной войны к усилиям по борьбе с терроризмом после событий 11 сентября и, в последнее время, растущий акцент на Индию как основного оборонного и экономического партнера. Также отмечается, как исторические события, такие как война во Вьетнаме, советско-афганский конфликт и вывод войск США из Афганистана, повлияли на стратегические расчеты Соединенных Штатов в регионе. Кроме того, анализ дает представление о нынешнем подходе США, в котором Индия все больше рассматривается как ключевой игрок, а стратегическая значимость Пакистана уменьшилась, но остается важной для инициатив по борьбе с терроризмом. Эта эволюция отражает более широкие изменения в приоритетах США по мере того, как Индо-Тихоокеанский регион занимает все более заметное место в мировой геополитике.   Читайте и загружайте комментарий (на английском языке) ниже

В своей новой публикации Александр Шрайер, приглашенный научный сотрудник Центра американских исследований, проводит тонкий анализ потенциала стратегического сотрудничества между Узбекистаном и Мексикой – двумя странами, разделенными огромным географическим расстоянием, но связанными общими проблемами и возможностями. В статье подчеркивается, что несмотря на минимальное экономическое взаимодействие и значительное расстояние в более чем 13 000 километров, обе страны сталкиваются с параллельными проблемами, включая резкий рост нелегальной миграции, экологическую устойчивость и быстрое развитие цифровой экономики.   Автор утверждает, что, установив более тесные дипломатические связи, в частности, путем создания взаимных посольств, Узбекистан и Мексика могли бы начать плодотворный обмен опытом в этих важнейших областях. Такое сотрудничество может привести к разработке инновационных решений взаимных проблем, способствовать углублению двусторонних отношений и усилению их роли на мировой арене. Анализ подчеркивает трансформационный потенциал этого партнерства в решении не только двусторонних проблем, но и более широких региональных и глобальных вопросов.   Читайте и загрузите комментарий ниже

В последние месяцы Узбекистан продемонстрировал расчетливый и стратегический сдвиг в своей внешней политике, особенно в отношении правительства Афганистана, возглавляемого талибами. То, что на первый взгляд может показаться обычным дипломатическим обменом, на самом деле является частью более широкой и сложной стратегии Узбекистана по защите своих национальных интересов в нестабильном регионе. Визиты высокопоставленных узбекских чиновников, включая министра инвестиций, промышленности и торговли Лазиза Кудратова и премьер-министра Абдуллы Арипова, отражают этот продуманный подход. Эти визиты, а также другие экономические взаимодействия, кажутся символом прагматичной внешней политики Узбекистана, которая приоритет отдает экономическим рычагам воздействия над формальными дипломатическими связями, учитывая текущую ситуацию вокруг Афганистана.   Бизнес-форум, состоявшийся 3 июля в Ташкенте и собравший за стол переговоров афганских предпринимателей, не был единичным событием, а являлся частью серии продуманных шагов Узбекистана по углублению экономических связей с Афганистаном. Этот форум, за которым последовали визиты на высоком уровне, включая визит в октябре 2023 года заместителя премьер-министра Узбекистана в Кабул, подчеркивает важность, которую Узбекистан придает экономическому сближению с соседней страной. В ходе октябрьского визита обе стороны договорились увеличить двусторонний товарооборот до 3 миллиардов долларов, что является значительным обязательством и иллюстрирует глубину экономического взаимодействия между двумя странами.   Очевидно, что эти контакты касаются не только торговли; они, по-видимому, служат средством для Узбекистана установить экономические рычаги влияния на правительство движения Талибан, чтобы гарантировать, что те не смогут использовать водные ресурсы как средство давления на отношения между двумя странами. Учитывая геополитическую нестабильность в регионе и непризнанный статус правительства Талибана, Узбекистан разрабатывает внешнюю политику, которая позволяет стране защищать свои интересы без необходимости в формальном дипломатическом признании. Эта стратегия отражает осторожное балансирование, при котором экономические отношения используются как действенное средство влияния и потенциального контроля над исходами в двусторонних отношениях.   С некоторых точек зрения, возросший акцент Узбекистана на экономических связях с Афганистаном основан на нескольких стратегических соображениях. Одним из наиболее насущных вопросов для Узбекистана является водная безопасность. Сельскохозяйственный сектор страны, который жизненно важен для её экономики, в значительной степени зависит от водных ресурсов Амударьи, которые частично берут своё начало в Афганистане. С приходом к власти движения Талибан Узбекистан сталкивается с риском возможных манипуляций в вопросах водных прав, что может иметь катастрофические последствия для его сельскохозяйственного производства и, как следствие, для продовольственной безопасности.   Укрепляя экономические связи, Узбекистан, в определенной степени, стремится создать форму взаимозависимости, которая могла бы удержать Талибан от использования воды как рычага давления. Обещание увеличения торговли и экономического сотрудничества предоставляет Талибану определенные стимулы для поддержания стабильных и кооперативных отношений с Узбекистаном. Таким образом, Узбекистан стремится создать защиту от потенциальных угроз своей водной безопасности, обеспечивая то, что любая попытка Талибана использовать водные ресурсы в качестве средства давления могла быть встречена сильным экономическим ответом, включая возможность разрыва торговых отношений.   Этот подход особенно прагматичен в свете текущей геополитической ситуации. Правительство Талибана, хотя и не признанное международным сообществом, контролирует значительные ресурсы и территорию страны. Для Узбекистана взаимодействие с Талибаном на экономических условиях позволяет ему лавировать в сложной ситуации, не компрометируя своё положение на международной арене. Сосредотачиваясь на торговле, а не на формальных дипломатических связях, Узбекистан может преследовать свои интересы, сохраняя гибкость во внешней политике.   Визиты узбекских чиновников в Кабул, включая недавний визит премьер-министра Абдуллы Арипова, — это не просто дипломатические жесты. Они являются частью более широкой стратегии, подчеркивающей. Узбекистан признает реальность контроля Талибана над Афганистаном и необходимость взаимодействия с ним на практических основаниях. Этот подход отражает отход от традиционной дипломатии, где признание и формальные связи часто являются предварительными условиями для взаимодействия. Вместо этого Узбекистан отдает приоритет своим национальным интересам, используя экономические инструменты для создания набора влияний, обеспечивающих стабильность в отношениях с Афганистаном.   Этот прагматизм также проявляется в более широкой внешней политике Узбекистана. Страна тщательно балансирует свои отношения с крупными державами, такими как Россия, Китай и Соединенные Штаты, одновременно развивая региональное сотрудничество в Центральной Азии. В своих отношениях с Афганистаном Узбекистан применяет те же принципы, стараясь избегать вовлечения в идеологические конфликты, сосредотачиваясь на конкретных выгодах, таких как торговля и безопасность. Такой подход позволяет Узбекистану лавировать в сложностях региона, сохраняя свой суверенитет и независимость.   Помимо предотвращения возможных вызовов со стороны Талибана, установление прочных экономических отношений с Афганистаном позволяет Узбекистану позиционировать себя как ключевого игрока в регионе, способного влиять на события и обеспечивать свою безопасность. Потенциал для увеличения торговли и экономического сотрудничества также может принести значительные выгоды экономике Узбекистана, особенно в таких секторах, как сельское хозяйство и энергетика.   Заключение Внешняя политика Узбекистана в отношении Афганистана под управлением Талибана представляет собой тщательно продуманную стратегию, которая ставит в приоритет экономическое сближение, а не формальные дипломатические отношения. Сосредотачиваясь на торговле и экономическом сотрудничестве, Узбекистан потенциально создает рычаги влияния, которые могут защитить его интересы в условиях возможных вызовов, особенно в вопросах водной безопасности. Этот прагматичный подход отражает более широкий сдвиг во внешней политике Узбекистана, где национальные интересы преобладают над идеологией. По мере того, как Узбекистан продолжает лавировать в сложностях своих отношений с Афганистаном, его стратегия экономического взаимодействия может оказаться мощным инструментом для обеспечения стабильности и безопасности в регионе в будущем.