С визитом в государства Персидского залива с 13 по 16 мая Дональд Трамп сделал первый после возвращения в Белый дом выезд за пределы Европы (за исключением поездки в Рим на похороны Папы Франциска). Маршрут охватил Саудовскую Аравию, Катар и ОАЭ, однако заметным стало исключение Израиля и неожиданная встреча с новым руководителем Сирии. Эти шаги воспринимаются как сигнал о желании американской администрации переориентировать ближневосточную стратегию и сместить фокус на арабские монархии.

 

Экономическая повестка встречи оказалась беспрецедентно масштабной: в Эр-Рияде Саудовская Аравия пообещала вложить в американскую экономику порядка $600 млрд. Речь шла о развитии центров обработки данных для ИИ, крупных оборонных закупках (свыше $140 млрд.) и инвестициях в технологические проекты при участии Google, Oracle и Uber.

 

Аналогичные результаты продемонстрировал и этап в Катаре: обязательства сторон превысили $1,2 трлн. Среди самых заметных — заказ Qatar Airways более чем на 200 самолётов Boeing стоимостью почти $100 млрд. Кроме того, туда включили договорённости о поставке беспилотников и финансировании американских военных объектов, в частности модернизации авиабазы Аль-Удейд.

 

ОАЭ также подтвердили готовность инвестировать более $1,4 трлн в течение следующих десяти лет, сосредоточив внимание на технологиях, искусственном интеллекте и энергетике. К сделкам свыше $200 млрд. добавились отраслевые соглашения нефтяных компаний ExxonMobil и Occidental Petroleum с Абу-Даби на сумму около $60 млрд.

 

Для ускоренного притока капитала Вашингтон заранее смягчил правила Комитета по иностранным инвестициям, что подчёркивает готовность администрации идти навстречу союзникам из Залива даже в чувствительных секторах экономики.

 

Политическая составляющая визита оказалась не менее значимой. Исключение Израиля из маршрута и жёсткая риторика спецпосланника Стива Уиткоффа свидетельствуют о растущем раздражении решениями руководства Израиля по газскому конфликту и нормализации отношений с Палестиной.

 

Контакты США с сирийским руководством и объявленное снятие санкций стали первым с 2000-х годов шагом по реинтеграции Дамаска в региональный диалог. Это отражает влияние Саудовской Аравии и Турции на американскую политику и открывает новые возможности для стабилизации в Сирии.

 

На иранском направлении Вашингтон активно поддерживал переговоры, обещая «максимальное давление» или соглашение в зависимости от готовности Тегерана отказаться от ядерных амбиций. В свою очередь Иран готов был демонтировать запасы высокообогащённого урана в обмен на отмену санкций, что создаёт предпосылки для деэскалации регионального противостояния.

 

Палестино-израильский вопрос по итогам турне остался без прорывов: Трамп лишь констатировал необходимость лучшей жизни для жителей Газы, не предложив конкретных механизмов урегулирования. На этом фоне твёрдость позиции Нетаньяху лишь подчёркивает сложность достижения соглашений.

 

В целом, майское ближневосточное турне Дональда Трампа явилось демонстрацией новой модели взаимодействия — от деклараций к масштабным экономическим и военным соглашениям. Совокупный объём контрактов, превышающий $4 трлн., укрепляет присутствие США в регионе и способствует переориентации внешней политики на прочные стратегические альянсы с арабскими монархиями.

 

* Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.