Американский совет по внешней политике и аффилированный с ним Институт Центральной Азии и Кавказа подготовили доклад «Американская стратегия для Большой Центральной Азии» в апреле 2025 года Необходимо отметить, что данный документ, подготовленный коллективом авторитетных экспертов с многолетним опытом работы по региону, таких известных специалистов, как Ф. Старр, Э. Уимбуш и С. Корнелл, нацелен на формулирование комплексного и обновлённого подхода Вашингтона к обширному пространству Центральной Евразии.

 

Основная цель стратегии заключается в укреплении конкурентных позиций Соединённых Штатов в регионе, который, по мнению авторов, будет оказывать существенное влияние на динамику российско-китайских отношений, геополитическое соперничество в Азии и ключевые сырьевые рынки, особенно в части урана, нефти и природного газа, при одновременном обеспечении открытого доступа и снижении потенциальных рисков безопасности.

 

Центральным концептуальным нововведением доклада является переосмысление самого географического охвата региональной стратегии США, что выражается в ребрендинге термина «Большая Центральная Азия», впервые выработанного в начале 2000-х годов.

 

Данная концепция предполагает существенное расширение традиционного американского (и исторически советского) понимания Центральной Азии, ограниченного пятью республиками, за счёт обязательного включения в это ядро Азербайджана, что отражено в предложении ребрендинга диалоговой платформы на формат «C6+1». Более того, стратегия настаивает на необходимости рассматривать в тесной связке с этим ядром и такие прилегающие страны, как Грузия, Армения и Монголия, выполняющие роль флангов и обеспечивающие «экзистенциальную поддержку» через транспортные узлы, порты и общность экономических интересов.

 

Особое место отводится Афганистану, который предлагается рассматривать изначально как периферийный элемент, но с перспективой его интеграции в «органическое целое» региона, что знаменует собой попытку переформатировать американский подход к этой стране из сугубо проблемно-ориентированного в геополитически интегрированный. Таким образом, осуществляется своего рода концептуальная перекройка регионального пространства в американском стратегическом видении, направленная на формирование новой геополитической и геоэкономической общности, в большей степени отвечающей, по мнению авторов, современным реалиям и интересам США.

 

Согласно документу, американская стратегия для Большой Центральной Азии призвана решить четыре ключевые задачи, отражающие основные озабоченности Вашингтона.

Во-первых, это управление рисками, связанными с потенциальным появлением у Ирана ядерного оружия в регионе, и без того окруженном ядерными державами (Россия, Китай, Индия, Пакистан) и странами с ядерным потенциалом (Турция), что повышает ставки любого конфликта.

Во-вторых, декларируется прагматичный интерес к обеспечению возможностей для американских инвестиций и получения прибыли частным сектором, особенно в контексте освоения критически важных транспортных коридоров (включая так называемый «Срединный коридор») и доступа к богатейшим природным ресурсам региона – урану, редкоземельным металлам, литию и другим стратегическим материалам, которыми богаты, в частности, Казахстан и Узбекистан. Примечательно, что ставится задача не только получения преференциального доступа для США и их союзников, но и обретения способности ограничивать доступ к этим ресурсам для американских соперников, прежде всего Китая.

В-третьих, сохраняется фокус на противодействии исламскому терроризму, как местного происхождения, так и привнесенного извне (через Афганистан, Иран, Пакистан), что требует агрессивного мониторинга и тесного сотрудничества со странами региона.

В-четвёртых, стратегия напрямую увязывается с глобальным смещением фокуса американской внешней политики на сдерживание Китая, рассматриваемого как основной геополитический конкурент; Большая Центральная Азия позиционируется как ключевой узел в этом соперничестве, через который проходят китайские пути в Европу и на Ближний Восток и который геополитически связывает стратегии Китая, России и Ирана, что делает регион ареной, подверженной американскому влиянию и формированию через эффективное вовлечение.

 

Для достижения поставленных целей авторы доклада предлагают набор конкретных политических мер и инструментов, которые можно сгруппировать по нескольким направлениям. В административно-бюрократической сфере рекомендуется назначение Специального посланника Президента по Большой Центральной Азии в аппарате Совета национальной безопасности для координации деятельности американских ведомств и посольств, а также устранение внутренних препятствий для реализации единого регионального подхода, возможно, через институциональную реорганизацию в Госдепартаменте и других структурах.

 

В экономической плоскости предлагается создать неправительственный Деловой совет США – Большая Центральная Азия для содействия унификации визовых режимов, упрощения пограничных процедур, развития коммуникаций и стандартизации торговли, одновременно активно продвигая интересы американского частного сектора в управлении торговыми коридорами и инвестициях.

 

Сфера безопасности предполагает учреждение Региональной структуры безопасности Большой Центральной Азии, ориентированной на обмен разведданными, контртеррористическое сотрудничество и совместные инициативы, с активным использованием существующих американских центров подготовки военных и специалистов по безопасности (например, Центр им.  Дж. Маршалла) для формирования общего понимания угроз и подходов.

 

Важное место отводится инструментам «мягкой силы»: ускоренному вовлечению формирующихся элит через образовательные и профессиональные программы в США и внутри региона, а также поддержке региональных СМИ (на английском и местных языках) для более эффективного донесения позиции Вашингтона и продвижения английского языка. Наконец, подчёркивается необходимость консультаций и координации с дружественными державами (Европа, Япония, Турция, Южная Корея, Индия) для использования совпадающих интересов.

 

Примечательной чертой предлагаемой стратегии является её выраженный прагматизм и отход от прежних подходов, которые авторы доклада критикуют как фрагментарные и недостаточно интегрированные в глобальную повестку США. Признавая объективные ограничения американских возможностей (неспособность конкурировать с китайскими инвестициями в рамках «Пояса и пути» или предоставить жёсткие гарантии безопасности вроде членства в НАТО), стратегия делает ставку на более гибкие и зачастую непрямые методы влияния.

 

Особо подчёркивается необходимость работать совместно с правительствами стран региона, рассматривая их как основные инструменты реализации стратегии, а не как объекты воздействия. Весьма показателен и декларируемый отход от выдвижения демократизации и соблюдения прав человека в качестве предварительных условий для сотрудничества; вместо этого приоритет отдается обеспечению стабильности, экономическому процветанию и открытости внешнему миру, исходя из предположения, что политические свободы могут последовать за экономическим развитием со временем.

 

Кроме того, стратегия делает акцент на стимулировании формирования эксклюзивных региональных институтов самими странами Большой Центральной Азии (по примеру АСЕАН или Северного совета), которые должны усилить их коллективную субъектность и устойчивость к внешнему доминированию, причём США отводится роль партнёра, но не участника этих структур.

 

Таким образом, представленный доклад формулирует обновленную, более геополитически сфокусированную концепцию американской политики в отношении расширенно трактуемого региона Большой Центральной Азии. Данная концепция явно позиционирует регион как одну из ключевых арен стратегического соперничества Соединённых Штатов, прежде всего с Китаем, но имплицитно и с Россией. Отход от акцента на немедленной демократизации в пользу работы с существующими режимами ради достижения геополитических и экономических целей свидетельствует о возможном сдвиге в приоритетах американской внешней политики на данном направлении.

 

* Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.