Предлагаем научно-обоснованные исследования и консультации по темам, связанные с анализом влияния антропологических факторов на те или иные сферы государственного и общественного строительства, а также выявления уровня конфликтогенности как стран, так и отдельных регионов Центральной Азии. Полученная в рамках исследований информация составит обоснованную эмпирическую основу для глубокого, всестороннего и независимого анализа для оценки рисков крупных проектов, учета при проведении эффективной политики государственными и негосударственными структурами, реализации грантов, образовательных программ и обучения.
Лаборатория антропологии и конфликтологии (далее – «Лаборатория») является научно-исследовательским подразделением Института перспективных международных исследований при Университете мировой экономики и дипломатии Министерства иностранных дел Республики Узбекистан. Основная цель - подготовка соответствующих информационно-аналитических, прогнозных документов и рекомендаций по исследованию актуальных проблем антропологии и конфликтологии в Узбекистане и отдельных регионах мира, осуществление образовательных программ, разработка научных изданий и других публикаций.
Лаборатория укомплектована сплоченным коллективом ученых Узбекистана, обладающих богатым опытом работы, как в государственных, так и частных образовательных и научно-исследовательских и международных организациях. Это позволяет проводить исследования на междисциплинарной основе.
Команда состоит из признанных ученых в сфере антропологии, социологии, международных отношений и политологии, что подтверждается соответствующими дипломами и сертификатами. Сотрудники Лаборатории имеют опыт подготовки и проведения полевых исследований как во всех регионах Узбекистана, так и по Центральной Азии.
Лаборатория располагает как собственной эмпирической базой проведенных исследований, так и доступом к статистической, демографической, социально-экономической и другой информации из различных структур. Все это в совокупности позволяет, исходя из поставленных целей и задач, разрабатывать информационно-аналитические материалы, а на их основе готовить стратегические идеи и предлагать решения выявленных проблем по целому комплексу политических и социально-демографических направлений. То есть, Лаборатория обладает необходимым научным и экспертно-консультативным потенциалом для научного сотрудничества с заинтересованными сторонами.
При этом, следующие актуальные проблемы могут рассматриваться в контексте теории и практики антропологии и конфликтологии:
- международных отношений в Центральной Азии;
- регионоведения и страноведения;
- антропологической специфики той или иной страны Центральной Азии или региона Узбекистана;
- этнического и культурного разнообразия регионов Узбекистана и стран Центральной Азии;
- взаимосвязанности религиозной и этнической идентичности в менталитете народов Узбекистана и Центральной Азии;
- влияние неформальных структур на общество Узбекистана и стран Центральной Азии;
- формирования антропологического портрета национальных элит стран Центральной Азии;
- динамики изменения конфликтности Республики Узбекистан, стран Центральной Азии и Афганистана с упором на приграничные территории.
Основными методами Лаборатории является проведение социологических анкетного опроса, фокус-групповых дискуссий, экспертных опросов, глубинных интервью и иных мероприятий, направленных на сбор эмпирического материала для исследований.
Г-н Азамат Сеитов (Узбекистан), 46 лет, заведующий лабораторией антропологии и конфликтологии Института перспективных международных исследований Университета мировой экономики и дипломатии, которая изучает: на междисциплинарной основе актуальные проблемы международных отношений, регионоведения и страноведения в контексте теории и практики антропологии и конфликтологии; антропологическую специфику уровня конфликтности стран Центральной Азии, с упором на приграничные территории; а также устанавливает долгосрочное сотрудничество для реализации совместных проектов (программ) с ведущими зарубежными научно-исследовательскими организациями.
Ведущий научный сотрудник Лаборатории антропологии и конфликтологии Института перспективных международных исследований (ИПМИ) Рустам Махмудов опубликовал статью на тему «Центральная Азия перед вызовом современной идентификационной динамики» в Сборнике статей международной конференции «Идентификация в странах Центральной Азии: траектории развития», организованной в декабре 2023 года в городе Алматы Представительством Фонда Розы Люксембург в Центральной Азии.
В статье подробно рассматривается вопрос вхождения и функционирования в пространстве региона различных идентификационных конструктов, сформировавшихся в других культурно-цивилизационных пространствах. Идентичность описывается автором как социально-экономический институт, а к анализу ее феномена применяются новейшие современные научно-теоретические методы.
Скачать статью
Узбекистан получил статус бенефициара GSP+, что позволяет экспортировать товары без пошлин. Однако отсутствие рыночной информации и сертификации, проблемы с контролем качества по-прежнему препятствуют экспорту. У страны есть потенциал в различных отраслях, в том числе в сельском хозяйстве и туризме, но инфраструктура нуждается в улучшении. Узбекистану необходимо продвигать и развивать свои отрасли с высоким экспортным потенциалом, чтобы в полной мере использовать свой потенциал на мировом рынке. Страна выполнила критерии схемы ВСП+, но должна полностью их реализовать. Прочтите полную статью, чтобы узнать больше о том, почему Узбекистан еще не использовал преференции GSP+ в полном объеме.
Скачать статью
11 ноября 2022 года в Самарканде состоится первый саммит Организации тюркских государств (ОТГ), членами которого являются Азербайджан, Казахстан, Кыргызстан, Турция и Узбекистан, а Венгрия и Туркменистан имеют статус наблюдателей.
То, что первый саммит пройдет именно в Самарканде, не является случайностью. Нужно отметить, что одним из поворотных моментов в деятельности этой организации стало именно вступление Узбекистана в 2019 году в тогда еще Тюркских совет, позже трансформировавшийся в ОТГ.
Значимость вступления Узбекистана для организации обуславливалось целым рядом факторов. С точки зрения демографии наша страна с населением более 35 млн. человек является в ОТГ второй после Турции с ее 83,3 млн. жителей. По размеру ВВП она образует ведущую экономическую тройку стран организации вместе с Турцией и Казахстаном. Узбекистан оказывает системное влияние на все ключевые геополитические процессы в Центральной Евразии.
Также наша страна выступает мощным культурным центром современной мировой тюркской цивилизации благодаря наличию высокой образовательной и научной базы. Реализуемая политика открытости последних лет делает Узбекистан центром регионального притяжения и одновременно генератором креативных идей, имеющих стратегическую значимость для не только для Центральной Азии, но для других сопредельных пространств. Невозможно отрицать тот факт, что новый курс Узбекистана привел к запуску процессов реконсолидации региона, в котором большинство населения составляют представители тюркских народов.
Вступление Узбекистана в ОТГ привело к тому, что сегодня при оценке развития и прогнозирования ситуации на обширных пространствах Центральной Азии, Южного Кавказа и Малой Азии уже невозможно не учитывать фактор сотрудничества тюркских стран. Это в свою очередь вносит дополнительные элементы во все более усложняющуюся геополитическую, геоэкономическую, ценностную и культурную картину региона.
Примечательно, что укрепление тюркского измерения в регионе происходит одновременно с процессами поиска новых смыслов и стимулов для развития другими институциональными и организационными измерениями, такими как Шанхайская организация сотрудничества, СНГ, Консультативные встречи глав государств Центральной Азии, процессы укрепления взаимосвязанности Центральной и Южной Азией, форматы «ЦА +» с США, ЕС, Россией и КНР.
И в этой связи, естественно, не может не возникнуть вопрос о том, а не войдет ли укрепляющееся тюркское измерение в целевое, организационное и функциональное противоречие с таким количеством других организаций, в которых представлены члены ОТГ – Узбекистан, Казахстан, Кыргызстан и государство-наблюдатель Туркменистан.
Для ответа на этот вопрос, как представляется, важно учитывать два тесно связанных друг с другом аспекта, которые касаются характера развития современной геополитической ситуации в мире и концептуального понимания механизмов выстраивания многосторонних отношений.
Очевидно, что однополярная геополитическая структура мира и порождаемые ею системы институтов глобализации, гарантировавшие ранее стабильность и максимизацию богатства, если говорить языком новой институциональной экономики, постепенно уходят в прошлое. О необходимости формирования новых институциональных систем говорят уже довольно давно, в том числе и в самих США, как идеологическом, финансово-экономическом и технологическом центре глобализации.
Стоит вспомнить речь госсекретаря США Хиллари Клинтон в 2012 году в Сингапурском университете менеджмента, касавшуюся концепции «Нового Шелкового пути». Тогда она заявила, что «Мы должны следовать примеру поколения, которое после Второй мировой войны выстроило современный мировой порядок и создало институты и соглашения, укрепившие беспрецедентную безопасность и процветание. Мы должны идти тем же путем, заглядывая еще дальше и работая еще более напряженно над тем, чтобы выработать договоренности, которые обеспечат нам безопасность и процветание на следующие 100 лет».[1] Можно также вспомнить президента Дональда Трампа, суть внешней политики которого можно было бы охарактеризовать как попытку смены прежних правил глобальной торгово-экономической и технологической игры.
Наблюдаемый сегодня рост числа конфликтов и точек напряженности в мировой политике, экономике и идеологии, можно интерпретировать, в этой связи, не только как индикатор исчерпания прежних институтов, но и как попытки выстроить новые глобальные правила и балансы отношений финансово-экономических и технологических сил.
При этом проблема состоит в том, что в значительных сегментах развивающегося мира на этот процесс смотрят с традиционной для XIX и XX веков точки зрения. Ее суть состоит в ожидании, что новые институты, как и прежде, будут эксклюзивно формироваться ведущими мировыми державами. Однако, подобная точка зрения не вполне отвечает реалиям современного мира.
Новые правила игры, которые определят облик будущего глобального ландшафта, будут формироваться в более сложных комбинациях усилий развитых и развивающихся стран. И они уже формируются, на что указывает политика Узбекистана, а также такого важного государства-члена ОТГ как Турция, демонстрирующих яркую проактивную позицию в выстраивании новых многосторонних форматов в комбинации с развитыми и развивающимися странами, не ожидая пока крупнейшие акторы договорятся о новых правилах игры.
Что же касается вопроса возможного вхождения измерения тюркского сотрудничества в противоречие с другими организациями и форматами, в которых работает Узбекистан и его партнеры по ОТГ, то здесь важно понимать происходящие изменения в моделях выстраивания многостороннего сотрудничества в современных условиях.
Если в прежних биполярных и однополярных моделях мира многосторонние отношения выстраивались по схеме «центр - периферия», когда в центре были великие державы, а другие страны концентрировались вокруг них, то в настоящее время возникает пространство множественных центров и ситуативных лидеров в лице стран и организаций. Все они формируют разветвленные связи, отношения и форматы сотрудничества. Это высокодинамичная модель, уходящая от статики прошлых эпох, создающая т.н. «синергетический эффект».
Ведущие страны Организации тюркских государств, включая Узбекистан, во многом демонстрируют именно подобную логику в своей внешней политике, что дает основание говорить о минимизации вероятности вхождения ОТГ в противоречие с другими организациями и форматами, в которых состоят тюркские государства. Более того, ОТГ может поднять эффективность других многосторонних форматов с участием тюркских стран, так как создает еще один источник экономического и научно-технологического роста в Центральной Азии и Южном Кавказе.
Таким образом, Организация тюркских государств должна стать многообещающим механизмом выстраивания новых региональных и глобальных ландшафтов с их новыми институтами и новым пониманием природы взаимоотношений между странами в целях стимулирования роста взаимного благосостояния, укрепления мира и стабильности. Важно то, что Узбекистан, как председатель ОТГ в период 2022-2023гг., имеет уникальную возможность заложить долгосрочный стратегический фундамент развития этой организации, опираясь на свой ценный опыт последних лет в формировании продуктивных отношений нового типа, как по линии межгосударственных связей, так и сотрудничества между организациями и регионами.
По мере того, как влияние России ослабевает, Си Цзиньпин сделает ближайшей задачей стать главным партнером стран Центральной Азии.
2-й Национальный конгресс прошел не по плану китайского лидера Си Цзиньпина. Неожиданное публичное отстранение от должности бывшего президента Ху Цзиньтао указало на возможность внутриэлитной борьбы среди высших членов Коммунистической партии Китая (КПК).
Известно, что премьер-министр Ли Кэцян был согласен с Си в отношении долгосрочных целей государства, а именно: построить среднезажиточное общество (Сяокан) к 2021 году и превратить Китай в великую современную социалистическую страну к 100-летию КНР. Китай (КНР). Однако их мнения не совпадали в реализации основных контуров экономической политики. Например, Ли не согласился с Си в отношении политики «ноль-COVID», а также огромных инвестиций в инициативу «Один пояс, один путь» (ОПОП).
Политика Китая по борьбе с коронавирусом привела к замедлению экономического роста и вызвала недовольство масс. С 2014 по 2019 год Китай инвестировал в страны ОПОП 90 миллиардов долларов . Но учитывая, что развивающиеся страны с низкими доходами составляют значительную долю участников ОПОП — более 46 процентов от общего числа стран-участниц — многие из них имеют долг перед Китаем. Более того, из-за Covid-19 почти все страны ОПОП испытали отрицательный рост валового внутреннего продукта (ВВП) и снизили свою платежеспособность, что удвоило долг этих стран Китаю. Из шестидесяти восьми участников BRI двадцать три рискуют не выполнить свои обязательства с Джибути, Лаосом, Мальдивами, Монголией, Черногорией, Пакистаном, Таджикистаном и Кыргызстаном с особенно высоким риском .делать это.
Центральная Азия в фокусе
Основываясь на составе Постоянного комитета Политбюро, многие эксперты отметили, что новые члены лично лояльны Си, что свидетельствует о полной консолидации его власти. Это дает Си достаточную свободу действий при принятии решений, касающихся будущего Китая. Как сказал основатель Alibaba Джек Ма: «Китай подобен огромному кораблю. Для того, чтобы резко изменить ее курс, даже если есть такая необходимость, требуются значительные усилия и время».
Часто предполагается, что политика Китая в отношении Центральной Азии сильно не изменится. Однако, принимая во внимание текущий экономический кризис и структурные изменения в международном порядке, вероятно, будут внесены коррективы за счет усиления ОПОП. Сохранение Ван Хунина, главного идеолога КПК, в качестве члена Политбюро является четким сигналом того, что Си усилит продвижение ОПОП в свой третий срок. Учитывая, что Центральная Азия имеет решающее значение для успеха BRI, проект станет определяющим фактором политики Китая в регионе. Кроме того, поскольку ОПОП был впервые представлен десять лет назад в Казахстане, для Китая есть символическое значение демонстрации достижений проекта в Центральной Азии.
До сегодняшнего дня Китай старался не слишком сильно продвигать ОПОП в регионе . Пекин понимает сложность прогнозирования роли России в регионе и, главное, новых тенденций в отношениях между странами Центральной Азии и самим Китаем. Но это лишь свидетельствует о намерениях Пекина прочно закрепиться в регионе и вытеснить влияние Москвы.
Во-первых, с учетом ослабления роли России в Центральной Азии из-за продолжающейся войны на Украине укрепляются позиции Китая в регионе. Так, американские эксперты считают , что для многих соседей России война на Украине ускорила процесс выхода из орбиты Москвы. В настоящее время многие государства Центральной Азии переосмысливают и пересматривают свои отношения с Россией. Резкие выступления президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева на Петербургском экономическом форуме в июне и президента Таджикистана Эмомали Рахмона на октябрьском саммите Содружества Независимых Государств (СНГ) в адрес России, а также явное желание стран региона для решения острых территориальных вопросовна двусторонней основе ярко иллюстрирует переход государств Центральной Азии к независимости.
Растущая изоляция России дает Китаю возможность бросить вызов своему влиянию в Центральной Азии. Стратегическая зависимость Москвы от Пекина в условиях войны на Украине исключает возможность российского возмездия за вторжение в ее историческую сферу влияния.
Во-вторых, только в этом году Си встречался лицом к лицу три раза и практически один раз с другими центральноазиатскими лидерами, что свидетельствует о новой волне высокоинтенсивной дипломатии. Эти встречи подвели итоги тридцатилетних двусторонних и многосторонних отношений и наметили перспективы будущего сотрудничества.
Так, на Виртуальном саммите лидеров Центральной Азии и Президента Китая в январе 2022 г. Си выступил с рядом важных предложений, включая увеличение товарооборота до 70 млрд долларов к 2030 г., углубление сотрудничества в сфере передовых технологий, предоставление 1200 правительственным - спонсируемые стипендии.
Решение Си совершить свою первую зарубежную поездку с начала пандемии в Центральную Азию является фундаментальным стратегическим шагом, направленным на то, чтобы послать важный сигнал конкурентам и партнерам Китая в регионе. Накануне визита председатель КНР опубликовал статьи , в которых обозначил контуры политики и ориентиры для нового этапа развития центральноазиатско-китайских отношений на ближайшее десятилетие.
Анализ сентябрьских визитов Си Цзиньпина в Казахстан и Узбекистан свидетельствует об интересах Китая в регионе. В ряде документов, подписанных с Узбекистаном и Казахстаном, выражена твердая политическая приверженность Китая региону с новым акцентом на сотрудничестве между китайскими регуляторами СМИ и их коллегами в Казахстане и Узбекистане. Ранее китайские эксперты выразили возмущение тем, что в регионе по-прежнему сохраняется негативное отношение к Китаю, несмотря на огромный инвестиционный вклад в развитие экономики Центральной Азии. В первую очередь это было связано с низкой осведомленностью и отсутствием положительной информации о Китае. Медиа-взаимодействие между каждой стороной для заполнения этого пробела станет основным инструментом для демонстрации мягкой силы Китая в регионе.
В-третьих, Си прямо назвал ОПОП важным механизмом для реализации интересов Китая в Центральной Азии. На саммите Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) в Узбекистане Си призвал к продолжению усилий по дополнению проектов BRI национальными стратегиями развития и инициативами регионального сотрудничества, а также к расширению субмногостороннего и субрегионального сотрудничества.
В Центральной Азии возрастает потребность в региональных транспортных и коммуникационных связях. Со следующего года Пекин примет активное участие в строительстве важнейшей транспортной инфраструктуры в регионе. С этой целью спустя более двадцати лет Узбекистан, Кыргызстан и Китай возродят проект строительства железной дороги Китай-Кыргызстан-Узбекистан (ККУ). Накануне саммита ШОС соответствующие органы трех стран подписали соглашение о реализации этого проекта при китайском финансировании, несомненно, поместив его в «рамки ОПОП». Этот проект подключения направлен на обеспечение доступа Китая к рынкам Центральной Азии, что особенно актуально, когда война в Украине заблокировала важные маршруты, ведущие в Европу.
Заинтересованность Китая в скорейшей реализации BRI становится решающим фактором в реализации железной дороги CKU. По мнению экспертов, железная дорога ЦКУ не только создаст южный коридор Второго континентального транспортного моста, но и откроет новые рынки сбыта для производимой продукции трех стран. Этот маршрут станет одним из кратчайших для транспортировки китайских товаров в Европу, а также усилит региональное экономическое влияние Пекина.
Наконец, в результате пандемии Covid-19 Китай будет делать более целенаправленные инвестиции, а не масштабные обязательства. Визит Си в регион сигнализирует о том, что Китай будет вкладывать больше средств в регион, но отныне они не будут безоговорочными. Китай полон решимости защищать свои экономические интересы в регионе, увязывая их с определенными политическими ориентирами. Вполне вероятно, что первоначально эти условия будут деликатными, но в конечном итоге будут выдвинуты более жесткие требования об изменении.
Заключение
Из-за негативных экономических последствий пандемии и российско-украинской войны Центральная Азия в целом заинтересована в ускорении реализации ОПОП и других проектов, финансируемых Китаем. Тем не менее, рассчитывая на крупные китайские инвестиции, странам-участницам не стоит надеяться на «щедрые условия». Страны могут заплатить высокую цену за китайское финансирование, включая «китаизацию» своей экономики и культуры.
Для Си ОПОП останется главным приоритетом для регионального взаимодействия, поскольку Китай продолжает оставаться основным донором для развивающихся стран. Однако некоторые страны ОПОП извлекут уроки из опыта Пакистана и Шри-Ланки и станут более осторожно относиться к китайским инвестициям на политических условиях. Таким образом, BRI постепенно трансформируется из плана развития региональной инфраструктуры в стратегию безопасности для Центральной Азии.
Аббос Бобохонов — аспирант Университета мировой экономики и дипломатии, научный сотрудник Института перспективных международных исследований. Ранее он был научным сотрудником Института стратегических и межрегиональных исследований при Президенте Республики Узбекистан, где его основными областями специализации были внешняя политика Китая и ШОС. Его исследовательские интересы включают современную внешнюю политику Китая в Центральной Азии, политику «мягкой силы» Китая, BRI и AIIB.
 - 13.png)
