В своей аналитической записке Дариус Риази и Александр Шрайер анализируют растущие стратегические расхождения между Европейским союзом и Соединенными Штатами в их взаимодействии с Центральной Азией. Некогда объединенные в рамках дополняющей друг друга трансатлантической стратегии, направленной на содействие региональной стабильности, связности и либерально-демократическим нормам при одновременной защите от влияния России и Китая, эти две державы с тех пор выбрали заметно отличающиеся курсы. Этот сдвиг, катализатором которого стало возвращение Дональда Трампа в Белый дом в 2025 году, свидетельствует об эрозии некогда скоординированного западного подхода. Авторы убедительно доказывают, что этот раскол не просто символический, а имеет ощутимые последствия для внешнеполитического расчета Центральноазиатской пятерки (Ц5), чья давняя приверженность многовекторной внешней политике теперь подвергается испытанию все более расходящимся внешним давлением.
Европейский союз, как отмечают Риази и Шрайер, взял на вооружение стратегию преемственности и институциональной зрелости. Благодаря таким громким инициативам, как Самаркандский саммит 2025 года и крупные инвестиции в рамках программы Global Gateway, ЕС позиционирует себя как долгосрочный партнер, приверженный инклюзивному развитию, многостороннему подходу и сотрудничеству в области «зеленого» перехода. Реализуя проекты по разработке важнейших полезных ископаемых, возобновляемой энергии и цифровой связи, ЕС не только заполняет стратегические пустоты, оставленные отступающими американскими программами, но и предлагает нормативную альтернативу, основанную на устойчивом управлении и региональной интеграции. Явный отказ ЕС от «сфер влияния» в пользу «третьего пути» сотрудничества резко контрастирует с более транзакционной дипломатией Вашингтона при Трампе.
Фактически, возвращение Трампа привело к жесткому повороту во взаимодействии США с регионом. Как показывают авторы, упор Трампа на двусторонние сделки, высокие тарифы и отход от либерально-демократических механизмов помощи, таких как USAID, привел к фрагментации некогда единой структуры C5+1. Американская дипломатия теперь характеризуется напористой формой двустороннего транснационализма: специальные сделки, разработанные для национальных элит, часто с прицелом на безопасность или миграцию. Хотя это может принести краткосрочные уступки со стороны отдельных центральноазиатских правительств - например, инициатива Узбекистана по депортации или переговоры Казахстана по полезным ископаемым, - это рискует подорвать многосторонние платформы и долгосрочные цели развития, которые ранее лежали в основе отношений США и С5. Более того, вакуум, образовавшийся в результате отказа США от поддержки проектов в области гражданского общества и управления, уже заполняется Китаем, что усиливает растущее нормативное влияние Пекина в регионе.
Заканчивается аналитическая записка на ноте стратегической осторожности и прагматической дальновидности. Риази и Шрайер рекомендуют государствам С5 не поддаваться искушению рассматривать ЕС и США как единый блок и вместо этого придерживаться дифференцированных дипломатических стратегий, учитывающих меняющиеся приоритеты каждого участника. Такой подход, по их мнению, позволит Центральной Азии сохранить свою многовекторную внешнюю политику и избежать втягивания в геополитическое соперничество с нулевой суммой. Их вывод также указывает на более широкую глобальную тенденцию: разрушение трансатлантического консенсуса не только в Центральной Азии, но и на всем Глобальном Юге. В мире, который все больше характеризуется многополярностью и соперничеством великих держав, авторы призывают к рекалибровке региональных стратегий - не только со стороны внешних игроков, но и со стороны малых государств, стремящихся сохранить самостоятельность в условиях фрагментации.
* Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.
